— Нечего пенять на силу притяжения. Без нее мы все были бы в беде. — Сделав паузу, он добавил: — Я думал, мы договорились, что ты позвонишь в колокольчик, если тебе что-то понадобится.
— Разве? — Прислуживая своей бабушке, она возненавидела звон колокольчика. — Ты сказал, что я могу, но не говорил, что должна. К тому же ты бы попытался меня остановить.
— Почему это?
— Я хотела посмотреть на свое лицо. Маленькая девочка напугалась, когда я с ней заговорила. И убежала… Я хотела знать, насколько безобразна.
— Амейра? Она была здесь?
— Вот как ее зовут. Она выглядела такой напуганной, бедная девочка.
— Ничего. Она убежала, потому что ее поймали там, где она не должна быть. — Ханиф протянул руки Люси. — Пойдем, я помогу тебе добраться до комнаты.
Было ясно, что он просто менял тему, и, несмотря на то что ей стало очень любопытно, Люси решила оставить этот разговор. Но не обратила внимания на желание Ханифа отвести ее.
— Я все еще хочу увидеть, насколько изуродовано мое лицо. Если я выгляжу так плохо, что ты убрал зеркало…
— Нет! — (Он растерян, подумала она.) — Нет, ты тут ни при чем. Зеркало разбилось. Давно. Ты выглядишь… — Он не мог подобрать слов.
— Так плохо…
Он покачал головой.
— У тебя несколько синяков, вот и все. Но внешне в целом хуже, чем есть на самом деле.
— Насколько хуже? У меня, наверное, еще и синяк под глазом?
— Не совсем, — сомневаясь, ответил он.
— Не совсем черный?
— Не совсем один, — выговорил Ханиф с извиняющейся улыбкой. — И они скорее фиолетовые с желтым отливом.
— Не лучшее цветовое решение… — Люси улыбнулась в ответ. — Что-нибудь еще?
— Несколько незначительных порезов, но ничего, что оставило бы шрам. И… нижняя губа опухла. — Ей показалось, что он хотел сказать что-то еще, но передумал.
— И?
Он пожал плечами, тем самым давая понять, что ему нечего добавить.
— И? — настаивала она.
— Похоже, в машине лежала сумка или еще что, и она задела твою щеку… — Ханиф дотронулся до ее щеки, — вот здесь. — Он провел рукой, обозначая, где проходила рана.
— Моя сумка от Шанель? — сказала Люси с сожалением. — Она тоже сгорела?
Хан посмотрел ей в глаза и несколько рассеянно проговорил:
— Мне жаль, что ты ее потеряла. Надеюсь, она была застрахована.
— Вряд ли мне бы дали страховку. Это почти наверняка подделка.
— Ты не знаешь?
— Это был подарок.
Ханиф нахмурился, как будто не понимая, о чем она говорит. Он определенно никому бы не стал дарить поддельную вещь. И, конечно, не стал бы делать вид, что она настоящая.
— Может, я просто неблагодарная, — сказала Люси, подумав про себя, что в свете последних событий вероятность, что Стив раскошелился на настоящую сумку, ничтожно мала.
Ханиф решил не заострять внимание на сумке.
— Надеюсь, ты убедилась, что с твоим лицом ничего серьезного нет. Но, Люси, в любом случае я распоряжусь, чтобы тебе повесили зеркало.
— Никакой спешки, — сказала Люси, протягивая ему руки. Ханиф помог ей встать, обнял для поддержки за талию и проводил до кровати. — Теперь, когда ты описал мне все мои царапины, я не очень хочу все это видеть.
Люси заметила, что кто-то подобрал таблетки, которые она уронила. Колокольчик и телефон стояли на своих местах, разбившегося стекла, впрочем, как и пролившейся воды, не было.
— Хан… — Она должна рассказать ему про «4x4». Он обязан знать, что приютил преступницу. Женщину, которую разыскивают. — Я должна тебе кое-что рассказать.
— Прими болеутоляющее, Люси, — прервал ее он и, уложив поудобнее в кровать, сказал: — Тебе нужно отдыхать. Дай своему телу возможность восстановиться. Я уверен, что твой рассказ может подождать до завтра.
Может, Ханиф и прав. Он захочет знать, зачем она угнала машину, тогда придется рассказать, что она делала в пустыне. А это означало предать Стива, со всеми вытекающими последствиями. Ей надо все обдумать.
— Если тебе что-то понадобится, пожалуйста, позвони в колокольчик. Рядом всегда кто-нибудь есть.
Таблетки, которые она приняла, оказались не просто болеутоляющим средством, поскольку уже через несколько минут Люси спала как младенец. Но перед тем как погрузиться в сон, она вспомнила о девочке. Кто она? И почему он сказал, что в доме нет женщин?
Возможно, Люси даже сказала это вслух, потому что сквозь пелену сна слышала, как Ханиф ей ответил.
Он открыл дверь балкона и, выйдя навстречу ночи, стал смотреть, как звезды начинают свой космический путь, и наслаждаться воздухом, пропитанным жасмином.
На небе появился месяц. Небо было серо-лиловым. Ханиф замерз и встал, чтобы уйти, когда Люси его позвала.
— Привет. Кто здесь?
— А что, колокольчик не работает? — сказал он, открывая дверь балкона.
Она нахмурилась.
— Звонить в колокольчик, чтобы привлечь внимание, — это удел принцесс, не думаешь?
— А ты не хочешь быть принцессой?
— Готова поспорить, Золушка тоже не могла привыкнуть к этому, превратившись из нищей в богачку.
— Вполне возможно. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, спасибо. — Она посмотрела в сторону балкона, из открытой двери открывался безумно красивый вид. — Я думала, что проспала дольше.
— Стрелки успели проделать круг на часах, с тех пор как ты уснула. Это не закат, это восход.
Похоже, сон пошел ей на пользу, подумал он. На то, чтобы спала опухоль, уйдет пару дней, немного больше, чтобы ушли синяки. Но она уже выглядит лучше и движения не доставляют ей столько боли.
— Хочешь позавтракать со мной? На балконе.
Его приглашение было неожиданным для него самого. Он вспомнил, как завтракал вместе с Hyp и в те моменты для них на свете никого больше не существовало.
Для Ханифа еда давно стала лишь средством для поддержания жизненных сил, простой необходимостью, и ничем больше. Но, поскольку приглашение уже озвучено, его нельзя отменять.
К тому же прохладный воздух может быть полезен Люси.
— Я принесу твои костыли, — сказал он и не стал дожидаться ответа.
— Хорошо. — Несмотря на состояние своего лица, Люси смогла улыбнуться. — Это тоже входит в понятие «полное подчинение»?
— Как раз наоборот, Люси. Я в полном твоем подчинении. — Он поднял трубку телефона и нажал кнопку. — Скажи мне, что ты хочешь на завтрак.
— Апельсиновый сок…
Такая неуверенная женщина, как она, не могла требовать.
— Апельсиновый сок, — он кивнул головой. — Чай, кофе?
— Чай. Спасибо.
— А поесть?
— Все что угодно. Правда.
На этом моменте Ханиф сдался и заказал разные блюда, чтобы она выбрала.
— Это займет несколько минут. — Ханиф взял халат, который принес для нее, и помог ей просунуть руки в рукава. — У тебя много времени, чтобы продемонстрировать недавно обнаруженные умения.
После того как она приняла душ, Хан дал ей длинное шелковое кремовое одеяние, какие носят кинозвезды, и такой же халат. Не новые, за что он извинился, явно принадлежащие его жене.
Благодаря только силе воли она справилась с халатом и присоединилась к нему на балконе. Над балконом возвышалась орнаментная деревянная крыша, по всей длине которой рос жасмин.
Внизу был сад, который пересекали водяные тропинки, местами соединяясь в небольшие бассейны, полные цветущих лилий. Миндальные деревья и кипарисы поражали своей красотой. Казалось, им не было конца. Когда Люси обратила свой взгляд на горизонт, то затаила дыхание от вида темных гор с золотыми от встающего солнца вершинами.
— Какая красота! Что это за место?
— В древние времена персы называли его пайридаза. — Он помог ей сесть.
— Похоже на рай.
— В персидском языке используют одно и то же слово для рая и сада, но пайридаза — это место, обнесенное стеной. Оно известно как Рауда Аль-Аруса, — сказал Ханиф, наполняя стакан Люси апельсиновым соком. Она посмотрела на него, прося о переводе. — Сад Невесты.