Фридрих Евсеевич Незнанский
Пролог
Луны видно не было, но затянувшие небо облака освещали отраженным лунным светом сгустившийся лесной мрак. На поляне, недалеко от реки, стоял аккуратный бревенчатый дом, с участком соток в тридцать, огороженным высоким дощатым забором.
Дом был одноэтажный и снаружи выглядел довольно скромно. Но внутри он был просторный, отделанный с любовью и обставленный, что называется, на широкую ногу.
В гостиной царил полумрак. Огромный экран телевизора показывал новости. В чиппендейловском кресле перед телевизором сидел человек в сдвинутой на затылок бейсболке.
Человек был погружен в мрачные размышления и на экран смотрел рассеянным угрюмым взглядом. На губах его застыла странная полуулыбка-полуусмешка, придававшая его лицу — как пишут в сентиментальных романах — «нечто мефистофельское».
На экране тем временем мелькали кадры оперативной хроники. Камера показывала офисные помещения какой-то фирмы, суровых мужчин в штатском, обыскивающих сейфы и шкафы, выхватывала из суеты обыска разложенные на столах папки с бумагами. Диктор комментировал события возбужденным, торжественным голосом, словно это был не стандартный обыск офисных помещений, а как минимум взятие рейхстага.
Вот картинка на экране сменилась. Теперь несколько мужчин «в штатском» конвоировали по офисному коридору человека в дорогом костюме. И снова смена картинки. Камера показала здание банка на одной из московских улиц, затем его офисные помещения, в которых сновали все те же федералы в штатском, взламывая компьютерные коды, перетряхивая содержимое сейфов и шкафов. Тугие пачки евро в банковской упаковке небрежно летели в большую кожаную сумку.
Человек у телевизора смотрел на экран неподвижным взглядом. Его улыбающееся мрачное лицо словно бы оцепенело. То и дело по нему пробегало что-то вроде легкой судороги.
Оператор навел камеру на маленький сквер у набережной Москвы-реки. Люди в штатском пытались усадить в джип какого-то представительного мужчину средних лет. Тот сопротивлялся, пытаясь ударить одного из своих конвоиров. Его грубо скрутили и затолкали в джип.
Человек, сидящий у телевизора, наблюдал за этим действием внешне спокойно, но глаза его нервно поблескивали, а кончик языка то и дело облизывал пересохшие губы.
Когда на экране возникла упитанная физиономия репортера, в кармане у сидящего перед телевизором мужчины зазвонил телефон. Мужчина вздрогнул.
Прижав телефон к уху, он несколько секунд слушал, затем коротко произнес:
— Хорошо, я выхожу.
Сложив мобильник, мужчина запихал его в карман джинсов. Затем торопливо поднялся с дивана, окинул прощальным взглядом комнату и, сурово сдвинув брови, решительно шагнул к двери.
* * *
Темноту леса прорезали лучи наствольных прожекторов. Группа спецназовцев торопливо и бесшумно окружила дом. Четверо бойцов отделились от группы и черными тенями скользнули к двери. Удар — и тяжелая дубовая дверь слетела с петель.
Люди в черных масках и бронежилетах, с автоматами наперевес ворвались в гостиную. Огромный телевизионный экран демонстрировал какую-то старую ленту. В кресле перед телевизором сидел человек в лихо заломленной на затылок бейсболке. На шум он даже не обернулся.
Двое спецназовцев обошли кресло с двух сторон и остановились. Черные стволы их автоматов медленно опустились.
— Что там? — коротко спросил, шагая к креслу, командир.
— Посмотрите сами, — ответил один из бойцов.
Командир подошел к сидящему в кресле человеку, сорвал с его головы бейсболку и отшатнулся. В кресле сидела большая тряпичная кукла. Правая рука куклы лежала на колене, и средний палец на ней был издевательски воздет кверху.
— Сука! — коротко выругался спецназовец и ударом автомата сшиб куклу с кресла.
* * *
Покинув дом, мужчина осмотрелся, нашел едва освещенную лунным светом тропу и стремительно зашагал по ней. Он шел уверенной походкой, как человек, отлично ориентирующийся в местности. Начал накрапывать дождь. Мужчина поднял ворот джинсовой куртки и зашагал еще быстрее.
Через восемь минут он вышел из леса к шоссе. У обочины стояла темная «ауди». Подойдя к машине, человек открыл заднюю дверцу и скользнул в салон.
— Как ты? — не поворачивая головы, спросил водитель.
— Порядок. Поехали.
Человек за рулем нервным движением включил дворники.
— На улице дождь, — сказал он. — Переоденься, простынешь.
Мужчина на заднем сиденье отрицательно покачал головой:
— Нет, по дороге. Фары не включай. Поехали!
«Ауди» мягко тронулась с места и уже через несколько секунд, набрав скорость, помчалась по пустынному шоссе, оставляя позади лес, дом, окруженный спецназовцами, и большое озеро.
Егор Кремнев затушил сигарету и, взглянув на чернявого вихрастого парня, поинтересовался:
— Что ты знаешь о нашем «объекте»?
Семен Арутюнян поднял мускулистую руку и поскреб в затылке.
— Ну… Не много. Тридцать четыре года. Холост. Закончил филфак МГУ и разведакадемию. Владеет тремя иностранными языками. Что-то в этом роде.
Кремнев облизнул губы и хмыкнул:
— Серьезный парень, да?
— И не скажи, — улыбнулся Арутюнян.
Они сидели в просторной гостиной, обставленной сдержанно и со вкусом. Современная удобная мебель, простые формы, но в углу — небольшой шкаф из темного дерева с резными балясинами и дверцами, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять, что лет двести назад эта вещица стояла в гостиной какого-нибудь графа или князя.
То же и в прихожей: все просто и удобно, но между стеллажами и гардеробной — антикварное зеркало с мраморной консолью и дубовыми ножками, вырезанными в виде двух сидящих грифонов. Чем не сторожа?
Егор Кремнев зевнул.
— Слышь, Семен, — вновь обратился он к своему коллеге, — плесни-ка мне еще кофе из своего волшебного термоса.
— Ты же сладкий не очень…
— Другого все равно нет.
Арутюнян улыбнулся:
— Могу заварить тебе зеленый чай. Я видел в шкафу несколько пачек. Видимо, наш «объект» — большой любитель.
— Я скорее болотной воды наглотаюсь, чем буду пить это пойло.
Арутюнян достал откуда-то небольшой термос, свинтил крышку и наполнил чашку Егора доверху.
— Смотри не перевозбудись, — с улыбкой посоветовал он.
— Ничего, справлюсь.
Егор Кремнев отхлебнул кофе и наморщил лоб. Его не покидало дурное предчувствие. Вроде бы все пока шло по плану. Никаких сбоев, никаких случайностей. И все же на душе было неспокойно.
Егор потер пальцами щеку и поморщился. Утро было суматошное, времени побриться не хватило, и теперь щеки покрывала колючая поросль. Кремнев представил себе свою физиономию и ухмыльнулся.
Ладно, ерунда. Задание в общем-то несложное и не должно занять много времени. Нужно довести «объект» до аэродрома в целости и сохранности. Подстелить ему соломку, если вздумает упасть, сдуть пылинку, если она посмеет прилипнуть к его холеной щеке, ну и все такое.
Для группы из четырех профессионалов это плевое дело. Никто не знает, что «объект» здесь, никто не знает, на какое имя у него документы. Да и грим у «объекта» капитальный. Этакий поэт-битник с черной бородкой и в темных очках. Одежда — самая заурядная: замшевая куртка, джинсы, футболка — униформа «маленького человека», которого встретишь в толпе и не обратишь внимания.
— Как случилось, что его рассекретили? — спросил Семен.
Егор пожал плечами:
— Не знаю. Ты, Сема, не забивай себе этим голову.
— Как скажешь.
Егор одним глотком допил кофе и поднялся с дивана.
— Пойду пообщаюсь.
Семен вынул изо рта разжеванную спичку, посмотрел на нее и вставил обратно в рот.
— По-моему, он уже успел глотнуть из своей серебряной фляжечки.