Я сыпал вопросами без остановки, один за другим, не давая Вовику расслабиться. Я смотрел ему прямо в глаза, не отрываясь ни на секунду и отмечая все движения его зрачков. Весьма эффективный способ допроса, когда тебе надо что-то узнать. Не получить показания, которые подследственный потом еще должен подписать, не нарыть доказательства для суда, а именно узнать. Никакого детектора лжи не нужно. Все видно по движению зрачков и мимике лица.
Подобным способом допроса пользуются ребята из израильской службы внутренней безопасности, в просторечии называемой Шим-бет. Они вот так, как я сейчас Вовика, прокачивают, в частности, каждого пассажира, вылетающего из ихнего аэропорта Бен-Гурион. Может быть, поэтому ни единого взрыва или захвата заложников в самолетах, отбывающих из Израиля, еще ни разу не случалось.
В случае с Вовиком его глазки говорили, что он лепечет чистую правду. Да и проверить его слова можно было проще простого. А раз так – значит, явно не он подбегал вчера со шпалером наперевес к «Фиату» моей клиентки на Страстном бульваре…
Из офиса в дальнем коридоре раздался громоподобный взрыв смеха, а затем крики: «Ура!»
Мне оставалось выяснить у бедного Вовика последнее.
Я по-прежнему смотрел ему прямо в лицо. Прижатый к стенке, он и не думал сопротивляться.
– Ты был на даче у Лессингов? – спросил я.
– Д-да…
– Почему ты не ел шашлык?
– Я н-не ем мяса…
– А грибы?
– Н-не люблю…
– Что ты подложил в тарелку Насте?
– Ничего! – панически закричал он. – Клянусь: ничего!
– Кто это сделал?
– Я не видел! Никто!
– Что ты получишь по завещанию Насти?
– Ничего!
– Твоя должность в «Мэджик трэвел»?
– Менеджер.
– Когда тебя взяли на работу?
– В сентябре.
– Когда ты начал спать с Полевой?.. Ну?!
– На ноябрьские… мы с ней… первый раз… она меня…
– Ты жил в ее квартире?
– Н-нет… Только бывал…
– Ей кто-нибудь угрожал?
– Нет. Я не слышал. Точно – нет.
– Почему ты сказал у Лессингов, что ты – ее заместитель?
– Я этого не говорил! Это все она!
– Кто сейчас руководит фирмой?
– Иван Прокофьич…
– Это тот, с трубкой?
– Да.
– У Насти были долги?
– Я н-не знаю…
– У нее была «крыша»?
– Н-не знаю…
«До первой звезды нельзя! Пост!..» – закричал бесшабашно веселый женский голос из того офиса, где шло празднество.
«Звезду! Звезду Ритке!» – откликнулись там же хмельные мужские голоса. И снова – хохот.
Градус напряжения допроса Вовика стал ослабевать. К тому же хлопнула дверь в той стороне, где помещалась «Мэджик трэвел». По коридору в нашем направлении засеменили женские шаги.
– О нашем разговоре – молчи! – выпятив нижнюю челюсть, сказал я Вовику. – Понял?!
Подавив в себе искушение дать ему хорошую зуботычину – очень уж мне не понравился этот юный альфонс! – я оставил его у стеночки и устремился по коридору прочь из здания.
Всю возможную информацию в «Мэджик трэвел» я, кажется, получил.
Оказавшись внутри любимой «восьмерки», я первым делом снял изрядно надоевший и натерший шею галстук. Затем завел мотор.
После таких эскапад с переодеванием неплохо было бы глотнуть граммчиков сто пятьдесят, но вечер только начинался. Мне еще ездить и ездить, а гаишники в предпраздничную ночь ну очень любят тормозить легковые машины, где едут одинокие мужики.
Я отъехал по переулку метров сто пятьдесят от дверей «Волшебного путешествия», снова припарковался у тротуара и заглушил мотор.
Достал из внутреннего кармана мобильник. Включил его и набрал домашний номер Насти Полевой.
Сейчас в ее квартире временно проживала, согласно информации, предоставленной мне сегодня днем моей клиентшей, старшая сестра Насти по имени Варвара, по фамилии Задорожняя.
– Варвара Филипповна? – бархатно спросил я, когда в трубке откликнулись.
– Да, – вздохнула трубка.
– Вас потревожил некий Павел Синичкин, – сказал я, придавая голосу толику интимности. – Может быть, вы будете смеяться, но моя профессия – частный детектив…
На это мое сообщение никак не откликнулись. Лишь послышалось шуршание эфира в трубке. Я продолжил:
– Я выступаю в интересах своего клиента – извините, но я не могу назвать его имени. На него было совершено покушение. Это произошло уже после трагической гибели вашей сестры Насти, но мой клиент полагает, что это покушение могло быть как-то связано с ее гибелью.
В трубке продолжали молчать. Что за манера?!
– Варвара Филипповна! – воскликнул я. – Очень бы хотелось встретиться с вами и задать вам несколько вопросов.
– Зачем? – холодно осведомилась трубка.
Что же, ей нужно повторить все с самого начала?
– Видите ли, Варвара Филипповна, – я попытался взять собеседницу на пушку, – у меня есть некоторые основания предполагать, что определенная опасность угрожает дочери покойной Насти. А может быть, и вам лично.
Собеседница взяла очередную паузу.
Пауза была такая – любой из мхатовских стариков позавидовал бы. Чистая радость для компании сотовой связи.
– Приезжайте, – наконец решилась трубка. И сухо продиктовала мне адрес.
– Буду ровно через час.
Ровно в то самое время, когда частный детектив Павел Синичкин встречался с сестрой покойной Насти Полевой, его клиентка Екатерина Калашникова вернулась домой, в Петровско-Разумовский переулок. Запарковала «фиатик», как научил ее частный детектив, не на стоянке, а в переулке подле дома. Подняла глаза: в их квартире светилось одно окно – на кухне. «Значит, профессор Дьячков уже вернулся, – тепло подумала она о муже. – Готовит мне ужин». Нацепила на руль антиугонную клюшку. Заперла авто центральным замком. Погладила машину по эмблеме на капоте – это был ее ежевечерний ритуал прощания с нею. «Не надругались бы над «фиатиком» дворовые мальчишки, – озабоченно подумала она. – Надо будет поглядывать».
…В очередной раз выглянув в окно, Андрей Дьячков увидел подъехавший «фиатик». «Слава богу», – выдохнул он. От сердца отлегло. Он поспешно отшатнулся от окна, чтобы жена не заметила, как он ждет ее.
Только когда Катя поднялась к себе на второй этаж, она поняла, как устала. С ума сойти, даже запыхалась! Прошла двадцать ступенек, а дышит паровозом! За ключом Катя не полезла, надавила на звонок. Пускай Андрей срочно приводит ее в чувство.
Еще с тех времен, когда у нее не было ни квартиры, ни мужа, она привыкла сама выезжать на уроки, а не приглашать учеников к себе. Катя и сейчас не изменяла существующему порядку – благо появилась машина, а с ней хоть какое-то подобие комфортного перемещения по городу. Конечно, мотаться было тяжеловато – от долгого сидения за рулем у Кати ныла спина, поврежденная еще в той, прошлой жизни. Зато она имела полное право брать со своих учеников по полной программе: включать в цену урока плату за доставку знаний на дом. К тому же оберегала свой дом от чужих. Чужих людей, чужих мыслей – чуждой ауры.
Сегодня у нее было два урока. С дочкой подружки, с которой Катя занималась по бартеру: в обмен на неограниченный кредит косметических средств (подруга работала распространителем косметики). И с новорусским сыночком Олегом.
Олег Пряденко был самым нелюбимым учеником. Гремучая смесь невежества и спеси. За невыполненные задания папаша лишал его карманных долларов – поэтому Олеженька ненавидел свою училку лютой ненавистью. В хорошие времена Катя от такого маленького монстра моментально отказалась бы – она раскусывала ленивых хамов после первого же урока. Но то было раньше. Раньше доцент Калашникова могла себе позволить заниматься только с теми, кто понимает и любит язык. Но сейчас… Сто долларов за полтора часа злого взгляда исподлобья… Можно и потерпеть. Пусть терпеть и тяжко.
Сто долларов лежали в кошельке – по соседству с дежурным стольником (рублей) для гаишников. Сто долларов… Одна сороковая часть ее долга за машину. При том условии, если ее профессор получил что-нибудь со своих учеников, и они смогут закупить недельный запас продуктов.