В классе стояла тишина. Патрикин — он же боевой, из армии, за ним четыре ордена, оружие за храбрость; происхождением себя не запятнал… И вот тебе! Егор поднялся к кафедре, откашлялся, глянул в журнал, опять откашлялся и нехотя сказал:
— Устав походной службы. Караулы. Глава седьмая… и восьмая. Повторить.
И снова тишина. Все читают, молчат. Патрикин, дядька полусотни… Завтра придут и скажут: «А завербован ваш Патрикин, засланный. Признался, сам сказал, при том еще назвал…». Нет, он не из таких, не назовет. Да и не завербован, нет, дурь это, дурь! Или они его за то, что он в Ту Пору… Нет, просто они рубят, как дрова. На упреждение. Такая, видно, у них тактика. А где стратегия?!
Звонок. Класс опустел. Егор прибрал столы, отнес полусотенный журнал в атаманскую, сдал книги в секретную часть, спустился по парадной лестнице…
И вот он здесь, на оттоманке. Вспоминает. Ночь за окном. Чего он ждет? Встать и спуститься и вниз, и там, в каморке возле лестницы, старуха, выслушав его…
И что? Он что, разве не знает, что она ему на все на это скажет? Да что она еще может сказать! Она из—за этого все потеряла: дом, мужа, сына, дочерей… И вообще, весь мир, который был когда—то здесь в Ту Пору — все это рухнуло давным—давно. И потому ей Та Пора, конечно же… А он? Ну, сам—то он всего того не видел, сильно молод. Но что его отец видел, имел в Ту Пору? А что имела его мать? А что имел бы он сам, останься он в Ту Пору без родителей? А так — при нынешних — и выкормлен, и выращен, и выучен: сперва дядя Игнат свез его в округ и там его взяли в геройско—сиротскую школу, а после проявил себя — и вот ему и Академия, учись, будь старостой, и вот ему квартира, вот и бывшая, чтоб ходила служанкой за ним в ее же прежнем доме — и все это ему, ему, ему, все за казенный кошт, а он, свинья неблагодарная… он летом сдаст экзамены и выйдет подхорунжим, получит назначение… и будет воевать и получать награды, и, может к сорока годам он будет выдвинут в Верховный Круг. Он может стать богатым, уважаемым… А вот счастливым — никогда. Ведь чтобы быть в этой стране счастливым, нужно как можно меньше знать или хотя бы делать вид, что многого не замечаешь, закрыть глаза на вешалки, на Два Баранка, воровство и кумовство — да, это сделать еще можно, но… Но ложь кругом! Везде! Во всем! Как приказать себе не видеть лжи?! А коли так, то все равно когда—нибудь сорвешься, и СОО сразу возьмет тебя под локотки. Войсковой старшина Кулаков был не тебе чета, ну а где он теперь?! Так может… Нет! Но завтра в полдень — как и обещал!