– Нет, ты меня пока не жалей. Давай сначала разберемся. Скажи мне, что ты обо всем этом думаешь?
На вопрос Макс ответил вопросом:
– А что говорит Валерий Петрович? Ты ведь к нему уже ездила?
И опять Таня поразилась: насколько Макс ее хорошо знает. Сразу же догадался, что первым делом она помчалась за советом к Валерочке.
– Да ездила, конечно, – поморщилась Таня. – И говорит он, что ситуёвина – плачевная.
– Преувеличивает, – не согласился Макс.
– Ага, преувеличивает! – взорвалась Татьяна. – Ты хоть представляешь, что будет, когда Брячихин все узнает?!
– А какие у Валерия Петровича мысли? Кого он подозревает?
– Всех, – поморщилась Таня. – Весь мой отдел. И шефа тоже. Хотя шеф-то при чем? Ты бы видел его физию, когда я сейф открыла! Его чуть инсульт не хватил!
Макс задумался. Таня терпеливо ждала. Она уже изучила: мозги у Макса работают непредсказуемо. На первый взгляд его идеи кажутся полным бредом. А потом понимаешь, что истина – это именно то, что сначала казалось полным идиотизмом…
– Как ты сама думаешь: зачем документ украли? – неожиданно спросил Макс.
– Продать конкурентам, – без запинки ответила Таня.
– Валерий Петрович с тобой согласен?
– Не вполне. Он говорит так: зачем красть, если можно просто снять копию?
– Умно, – оценил Макс. – Хотя в некоторых случаях оригинал ценится дороже, чем копия.
– А еще Валера считает, что украсть могли и по другой причине.
– По какой?
– Для того, чтобы кого-то подставить.
Макс пожал плечами.
– Подставить? Кого?
– Меня.
– Таким вот образом? По-моему, слишком сложно.
– По-моему, тоже, – согласилась Таня.
– Ну, вот. Мы с тобой одинаково мыслим. Нет, думаю, документ украли
Вторник, утро.
Таня
Ночь с Максом была, как всегда, хороша. Раннее утро тоже прошло роскошно: кофе в постель, теплые булочки, ласковые слова, жаркие поцелуи… А после завтрака Макс исполнил любимый Танин каприз: расчесал ей волосы – нежно, но качественно, будто парикмахер из самого что ни на есть элитного салона. Одна беда: заехать домой и переодеться Таня уже не успевала, потому пришлось следовать в офис во вчерашней одежде. Моветон, конечно, появляться в одном и том же два дня подряд, а что поделаешь? Максовы рубашки ей безнадежно велики и годятся только в качестве халатов, а запасного гардероба Таня в квартире любовника не оставляла. Держать свои вещи у мужчины – прямой путь попасть в зависимость, а Таня зависеть ни от кого не хотела – даже от лапочки Макса.
«Наташка наверняка съязвит, что я во всем вчерашнем… И Темка, сто пудов, спросит между делом, но лукаво-лукаво: «Изволили дома не ночевать, Татьяна Валерьевна?» Да и Теплицын тоже заметит, он всегда замечает, как я одета… Ну и ладно. Отшучусь-отобьюсь».
…Только шутить с Татьяной никто сегодня не стал. В «Пятой власти» ее встретили холодно. Охранник на входе, противу обычая, даже не улыбнулся и, словно видит Таню впервые, потребовал пропуск. Андрей Федорович, с которым они столкнулись в коридоре, посмотрел мимо нее и поздоровался сквозь зубы. А Мишка Колпин наоборот: глазел с любопытством и предвкушением во взоре… Так, наверное, коллекционер бабочек смотрит, когда готовится наколоть на булавку очередной экземпляр.
«Ведут себя, будто у меня гонконгский грипп», – злилась Садовникова.
Не нужно быть Кассандрой, чтобы понять: слушок по агентству уже пошел. Ясно, что деталей никто не знает, но суть очевидна: госпожа творческий директор (вызывающе успешная, неприлично красивая, чересчур самоуверенная) наконец-то села в лужу.
Даже Наташка – уж ее-то профессия обязывает быть всегда невозмутимой! – и та не удержалась в рамках бесстрастности. Едва Таня на порог, как секретарша – никогда, кстати, не вставала при ее появлении! – вскочила, стушевалась, залепетала:
– Здравствуйте, Татьяна Валерьевна… рада вас видеть… может, что-нибудь нужно?
– Как обычно: кофе и список звонков, – буркнула Татьяна, проходя в кабинет.
Мед и участие в голосе секретарши ранили ее больней, чем неприкрытая холодность Теплицына.