Ничего страшного! Она не спеша примет ванну, затем будет долго пить кофе. После этого приберет дом и пойдет по магазинам. Ленч, как обычно, был очень легкий: салат и свежая булочка. Она спланирует обед, что потребует гораздо больших приготовлений, так и пройдет вторая половина дня. Можно будет поплавать, или сходить в библиотеку, или съездить на пароме через гавань в город, скользя под гигантской тенью моста. В конце концов, почему бы не заглянуть в контору Люка и вернуться домой вместе с ним.
Только в этом случае мисс Аткинсоп, секретарша Люка, посмотрит на нее с неуловимым упреком, наверняка думая, но, не высказывая вслух примерно следующее:
«Почему вы не сидите дома и не готовите еду вашему мужу? Охота ведь шататься в такую жару!»
Один из зимородков за окном, заметив движение внутри, издал резкий нетерпеливый крик.
«Успокойтесь! — пробормотала Эбби. — И хватит таращиться. Почему все здесь пялят глаза?»
Она намеренно не посмотрела в сторону каменного дома на холме. Его окна казались пустыми, но на самом деле пустыми они не были. Миссис Моффат или ее зять-инвалид Милтон следили за ней. Даже Мэри, при всей своей застенчивости, тоже подглядывала, правда, она обычно стояла так, чтобы ее не было видно. Лола должна быть на работе. Если Люк не уезжал слишком рано, он обычно подвозил ее, избавляя от утомительной поездки на пароме.
Это было естественно. Иногда он привозил ее домой по вечерам. Хотя у нее и был муж, то ли в Сан-Франциско, то ли где-то еще, она часто проводила вечера в городе. Она была очень привлекательной молодой женщиной… Странно, что Люк никогда не писал Эбби о Моффатах. Казалось, они такие близкие друзья. Он просто сообщил: «Я купил кусок земли у реки на одной из старых окраин Сиднея, когда-то очень изысканной, но теперь слегка пришедшей в упадок. Но я думаю, что все вернется, и тогда это будет хорошим вложением денег».
И позже: «Дом закончен. Нам пришлось поторопиться, чтобы он был готов к твоему приезду. Теперь, когда все решено, я не могу дождаться…»
Но он не сказал, что Лола помогала ему обставлять дом мебелью и украшать комнаты коврами. Эбби были оставлены только последние штрихи, чтобы она смогла выбрать цвета по своему вкусу. Она не была в претензии, поскольку приехала раньше, чем планировал Люк, и он должен был воспользоваться чьей-то помощью, чтобы дом был пригоден для жилья. Лола надеялась, что ей понравится тускло-зеленый ковер. Он не будет гармонировать с большинством цветов, сказала она. Как сад со своим постоянным зеленым фоном. Но у австралийских садов не было зеленого фона. Они щеголяли разгулом красного, пурпурного и янтарного, если вообще не были каменистыми. Иногда это были пустыни в миниатюре, состоящие из красной глины, где водились одни ящерицы.
Так Эбби вошла в дом, который Люк поспешил построить, а Лола обставить. Из-за всех этих расходов у нее и Люка не было медового месяца, и они приехали после бракосочетания прямо сюда. И Моффаты в полном составе, включая Дэйдр, ждали их с шампанским. Но никто не предупредил Эбби, как кричат кукабурры рано утром…
Это было восемь недель назад. Теперь Эбби убеждала себя, что привыкла. Она сделала собственными руками умопомрачительные диванные подушки и повесила яркие тяжелые льняные шторы цвета настурций, чтобы затягивать окна по вечерам и давать дому уединение, которого ему не хватало днем.
Она купила две картины — окна не оставляли много места для них — и красивый современный фарфор, подходившие к обстановке. Она не говорила мужу о том, что скучает по полированному дереву ценных пород и изящным традиционным узорам старинного дрезденского фарфора, к которым привыкла, живя в старой Англии.