Стремительно, как пантера, он приблизился к Кейт и сдернул рубашку с ее плеча. Багровые следы, оставленные пальцами Скотта, выделялись на ее белой коже, как неопровержимые улики.
— У меня очень легко появляются кровоподтеки, — пролепетала она, покраснев от смущения. — Прошу вас, отпустите рубашку.
С мрачным выражением лица он молча привел в порядок ее одежду. Затем тщательно застегнул пуговицы на груди — все, до самого горла. Взяв в ладони лицо Кейт, он заглянул ей в глаза, нежно моля о прощении.
— Пожалуйста, извините меня.
Она неотрывно смотрела на него, изумленная настолько, что не могла и слова вымолвить. Далтон вздохнул, руки его опустились.
— Будь проклят этот мерзавец! Я не думал, что он падет так низко. — Далтон отвернулся и жестом указал на кресло. — Садитесь. Вам нужно отдохнуть.
Кейт не тронулась с места. Все еще пораженная, она не могла понять, что означает новое поведение Далтона.
— Я бы предпочла вернуться на палубу.
— И испортить все представление? — насмешливо бросил ей Далтон. — Ведь в соответствии с планами Скотта мне предстояло насладиться вашими прелестями, а на это, Мери Кетлин, уходит определенное время. — Далтон опустился на кровать, вытянулся на ней и заложил руки за голову. — А какое было назначено вознаграждение?
Кейт закрыла глаза. Никогда в жизни ее так безжалостно не оскорбляли, никогда она не чувствовала себя настолько униженной. Слова Далтона с их отвратительной прямотой врезались ей в душу.
— Сожалею, я был груб с вами, не так ли? Сядьте, прошу вас. Со мной вы в полной безопасности. За всю свою жизнь я ни разу не брал женщину, если она этого не хотела.
Его голос смягчился, стал вкрадчиво убедительным. Она следила за ним из-под ресниц в растерянности, затем решила в конце концов сесть. Что ей оставалось? Далтон прав, как бы жестоко ни звучали его слова: Скотт не обрадуется, если она вернется на палубу слишком быстро. Она опустилась в кресло, на которое указал ей Далтон. Мягкое и удобное, оно позволило Кейт немного расслабиться после только что пережитого потрясения.
— Ваш супруг, должно быть, цепляется за соломинку, раз пытается использовать собственную жену? К тому же он настолько глуп, что надеется манипулировать мной.
Безжалостные вопросы продолжали терзать Кейт. Она спросила:
— Но тогда почему же вы стали действовать с ним заодно?
Он уставился в потолок, отделанный деревом, наступило долгое молчание. Он ответил голосом циника, которому все надоело:
— У меня лопнуло терпение, и я уже не мог выносить людей, пытающихся использовать меня. Скотт задел нерв, который давно наболел.
— Выходит, вы хотели преподать ему урок, — тихо промолвила Кейт, размышляя о роковой ошибке Скотта.
Жестокие голубые глаза скосились на нее, рот Далтона тронула ироничная усмешка.
— И вам тоже.
— Но почему мне? Разве я хоть чем-то вас задела? — возмущенно спросила Кейт.
Он посмотрел на нее странным, задумчивым взглядом, как будто перед ним была не она, а какой-то сотворенный им образ, который ему решительно не нравился.
— В кабинете у Скотта есть ваша фотография. Мне ваше лицо показалось невинным, сияющим любовью и радостью.
Она вздохнула:
— Этот снимок был сделан накануне нашей свадьбы.
— Да, вы уже не та девушка, — откровенно заключил он и вновь уставился в потолок. — Я смотрел на вашу фотографию и завидовал Скотту, а он вдруг начал предлагать мне вас на продажу. Меня чуть не стошнило. Я подумал: еще одно прекрасное лицо, за которым скрывается гнилая душа. Женщины так бессовестно дурачат мужчин.
Такое злобное презрение прозвучало в его голосе, что Кейт рассердилась.
— Мужчины тоже немало дурачат женщин, — заявила она горько.
Он снова посмотрел на нее, на этот раз с живым интересом.
— Да, вы глубоко разочарованная женщина. Вы удивили меня. Вы оказались совсем не такой, как я ожидал. Разве только вначале: красива, чудесная хозяйка, детей нет и не предвидится. Собравшаяся компания тоже моим предположениям соответствовала: все куда-то рвутся. Но вы-то не очень соответствовали. Я задавал пробные вопросы, но получал неподходящие ответы. Скотт меня подбадривал, а вы меня почти полностью отвергали. Я никак не мог разобраться: действительно это так или вы бросаете мне очень тонкий вызов.
Даже сейчас Далтон хмурился в недоумении.
— Ведь Скотт наверняка подсказал вам, как себя вести?
Кейт ответила ему кислой улыбкой:
— Скотт всегда хочет, чтобы я была приветлива с его клиентами. Вчера вечером он лишь наблюдал за вами. Ваш... интерес к моей особе подкрепил его намерения. Только когда все ушли, он... он...
Голос ее прервался, когда она вспомнила отвратительную сцену после ухода гостей.
— Тогда он и стал на вас давить, — закончил Далтон ее фразу с презрительным выражением.
— Да, — прошептала она, глядя на него печальными, застывшими глазами.
Он сказал нежно:
— Мне очень жаль, поверьте. И что же, он применял силу?
Кейт опустила ресницы; слезы неожиданно хлынули из глаз, она покачала головой.
— Значит, силу он не применял. Что же тогда?
Кейт не могла говорить. Нежность, прозвучавшая в его голосе, его неожиданная симпатия к ней вконец лишили ее сил и способности держать себя в руках.
— Мери Кетлин, скажите мне.
Она закусила губу, с трудом сглотнула комок в горле. Кровать заскрипела, и Кейт испуганно посмотрела заплаканными глазами.
— Все в порядке, я не собираюсь на вас нападать.
Далтон сидел на краю кровати. Тяжело вздохнув, он наклонился вперед и оперся локтями о колени. Пригладил свои короткие густые волосы.
— Почему вы не бросите его? Он же в открытую вам изменяет. Ему, конечно, наплевать на вас, раз он готов затолкать вас в мою постель. Он даже не согласен на детей, которых вы хотите. — Далтон бросил короткий взгляд из-под нахмуренных бровей. — Я ведь не ошибся, не так ли?
— Да, я хотела детей, — порывисто ответила она и глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.
Он поднял бровь:
— А теперь не хотите?
— Чтобы Скотт был их отцом? — возразила Кейт.
— В таком случае уходите от него.
— Я ухожу. Это... это было последней каплей в чаше терпения, когда он решил использовать меня как... как...
Кейт не могла заставить себя произнести это слово. Она посмотрела на свое обручальное кольцо, покрутила его вокруг пальца. Ее лицо отразило полное разочарование.
— Я была воспитана в уважении к брачному обету, к клятвам, которые даются на всю жизнь. Я надеялась, что все может измениться, однако вчера вечером исчезла последняя надежда. Я сказала ему, что хочу развода. Тогда... тогда... он заявил...
— ...Что я — та цена, которую вы должны уплатить за свою свободу.
Дикая злоба в его словах напугала Кейт. Она посмотрела на него вопросительно. Рот Далтона сжался в жесткую линию, а в глазах снова появилось выражение откровенной беспощадности.
— Я преподам этому подлецу такой урок, которого он никогда не забудет, — произнес Далтон, но тут же нахмурился. — Нет, так не пойдет. Это может отозваться на вас. — Он глубоко втянул воздух и начал медленно выпускать его, качая головой. — Ох, Мери Кетлин, что вы делаете в этом гадючьем гнезде?
Вопрос вызвал у нее робкую усмешку.
— Во время свадьбы я думала, что попаду в райские кущи, но, по-видимому, вышла замуж за змея.
Он поддакнул, ответив ей улыбкой:
— А я полагаю, мне предстоит заставить змея убраться прочь.
— Буду признательна, если вы просто перестанете всем этим заниматься.
— Вам не за что быть мне признательной. Когда вы поднялись на борт яхты сегодня утром, я собирался...
Он увидел глубокое отвращение в ее глазах и слегка пожал плечами.
— Ну, вы же были и одеты соответственно.
— Знаю. Мне все было безразлично. Я думала, что Скотт в вас ошибается. Вчера вечером у меня не сложилось впечатления, что я... что я нравлюсь вам.
Внезапно его глаза вспыхнули чуть ли не испугом.