Бонни поежилась, словно от озноба, потом решительно прошагала к столу и уселась.
— Я почти не знала его. Все же…
— Все же тяжело, — согласилась Миранда.
— И все теперь завертится?
— Боюсь, что да.
Губа у Бонни дрогнула, и она прикусила ее.
— Тогда мы уедем. И дело с концом. Мы просто…
— Бессмысленно, Бонни. Это ничего не изменит. То, что должно произойти, — произойдет, независимо от нас.
— Ты не можешь это остановить. — Голубые глаза девочки подернулись печалью, и свет в них угас.
— Нет, я не могу остановить это. — Миранда вздохнула. — Одна не могу.
— Может быть, Алекс…
— Нет. Не Алекс.
Они встретились взглядами, выдержали паузу, и Бонни сказала:
— Ты могла бы попросить их прислать кого-нибудь.
— Мне нужен он. — Горечь звучала в голосе Миранды. Произнесено это было с явной неохотой и даже, казалось, с отвращением.
— Ты уверена?
— Да, уверена.
— Прошло много времени, Рэнди. Восемь лет.
— Восемь лет и четыре месяца. — Миранда невесело усмехнулась. — Я отлично помню, когда это было, поверь мне.
— Я хотела сказать, что все меняется, Рэнди. Люди меняются, тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. Даже он должен был измениться. Сейчас все будет по-другому.
— Будет ли?
Бонни заколебалась.
— Тебе привиделось что-то еще? Правда? Что? Что ты видела?
Миранда посмотрела на кофейную гущу в чашке, и губы ее скривились.
— Неизбежность, — сказала она.
Пятница, 7 января
— Это необъяснимо, — заявил доктор Шеппард. Добродушная улыбка, обычно словно приклеенная к его лицу, сменилась выражением хмурой озабоченности. — Зубная карта совпадает, тут не возникает никаких вопросов. То, что мы нашли, несомненно, останки Адама Рамсея.
— Но… — произнесла Миранда.
— Да, есть и «но». Кости по всем признакам принадлежат мужчине не моложе сорока лет. Содержание кальция и другие изменения в костной структуре указывают на возраст примерно от сорока до пятидесяти. — Доктор сделал паузу. — Это выше моего понимания, Рэнди. Очевидно, более опытный и более компетентный судебный медик, патолог или антрополог должен заняться останками. Я мог что-то упустить, недоглядеть, неправильно истолковать результаты проб или вообще неверно провести тестирование. Все возможно.
Их разделял рабочий стол шерифа весьма внушительных размеров, не очень подходящий для такого маленького кабинета. Сидя за этим столом, Миранда ощущала себя хозяйкой, а док Шеппард — гостем, случайно забредшим сюда и страстно желающим поскорее смыться.
Она уперлась локтями в столешницу, прижала ладони к вискам, где пульсировала изматывающая боль, и вонзила пристальный взгляд в растерянное лицо Шеппарда.
— Давайте отбросим на время все сомнения и мысли о том, что мы кое-что упустили. Примем версию, что мы нашли останки семнадцатилетнего юнца, сбежавшего из дома. Знаете ли вы, от чего он умер?
— На том, что осталось от черепа, обнаружены следы двух ударов. Не думаю, что эти травмы были нанесены уже после смерти.
— То есть вы исключаете случайность?
— Если вас интересует мое мнение, то — да, исключаю. Могу заявить для протокола, что, возможно, он погиб от удара по голове. Был ли этот удар преднамеренным или нанесен кем-то по неосторожности, с медицинской точки зрения определить невозможно. Я не берусь ответить на такой вопрос.
Миранда сделала пометку в лежащем перед ней блокноте.
— Я благодарна вам за ваш визит и обстоятельный доклад, мистер Шеппард.
— Нет проблем. Я знаю, что у вас дел невпроворот.