Хелен Бьянчин
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Миа!
Стройная молодая женщина, как две капли воды напоминавшая ее саму, бросилась к Миа в тот же миг, как та вошла в зал прибытия Сиднейского аэропорта, и стиснула ее в крепких объятиях.
— Эй, — запротестовала Миа, — прошло всего пять месяцев.
После безвременной смерти родителей десять лет назад они стали не просто сестрами, но и лучшими друзьями. Между ними никогда не было никакого соперничества, и они были уверены, что и не будет.
Обе небольшого роста, с каштановыми волосами и карими глазами, они казались близнецами, хотя Элис была на два года старше, к тому же разведена и имела девятилетнего сына.
— Давай выбираться отсюда. — Миа подхватила сестру под руку.
Дождавшись ленты транспортера с сумкой Мии, они вышли из многолюдного терминала аэропорта, сели в машину Элис и влились в поток автомобилей, направлявшихся в город.
Как же здорово дома, подумала Миа. Впрочем, для нее это место уже перестало быть «домом» в полном смысле этого слова, потому что она поступила в университет, чтобы получить степень по фармацевтике, и последние несколько лет жила в университетском кампусе.
Миа расправила плечи, пытаясь ослабить напряжение от слишком большого количества бессонных ночей, традиционного явления при подготовке к экзаменам, и утомленности, не имевшей ничего общего с учебой.
— Ну, рассказывай, какие новости? — спросила Элис.
Интересный вопрос, только с чего начать? В любом случае главную новость лучше не сообщать в тот момент, когда сестра за рулем. Сначала они спокойно доедут до северного пригорода Сиднея, Мэнли, где жила Элис, а там за чаем Миа все ей расскажет.
— Экзамены сдала хорошо, — сообщила Миа, точно помня, что писала об этом сестре по электронной почте.
— И?..
— Как хорошо снова вернуться сюда!
Элис как раз остановилась на перекрестке и бросила на сестру испытующий взгляд.
— Ты выглядишь бледной, усталой, — заметила она.
— Благодарю, — со слабой улыбкой ответила Миа. — Это как раз то, что мне хотелось услышать.
— Ничего, домашняя еда и хороший сон творят чудеса.
Элис была прирожденной матерью и хозяйкой.
Она с удовольствием готовила, причем исключительно здоровую пищу, сама пекла хлеб и печенье, шила, вышивала, стегала одеяла, вязала крючком и спицами и посещала гончарные курсы, закончив перед этим курсы лепки и рисования маслом. Она состояла в школьном комитете, была президентом учительско-родительской ассоциации и с энтузиазмом занималась организацией всяческих школьных мероприятий. Помогать — стало миссией ее жизни. На лбу Элис невидимыми буквами было написано: «Попросите Элис». Это был ее способ самоутвердиться после пяти лет брака, в течение которых муж очень преуспел в том, чтобы убедить Элис в ее никчемности и бесполезности и начисто лишить самоуважения.
Миа всматривалась в знакомые с детства пейзажи. Рядом со старыми домами выросло много новых, из красного кирпича, придавая городу несколько эклектический вид. Зато пробки и бесконечная вереница машин на дорогах остались неизменными. Она узнавала даже запах города: смесь жары, моря, зелени и бензина.
— Как мой любимый племянник? — спросила Миа у сестры на очередном перекрестке.
— Хорошо. Он отлично учится в школе, с удовольствием играет в футбол, а на лето я записала его в теннисную секцию, — стала с восторгом рассказывать Элис. — Еще он учится играть на пианино и гитаре, и в шахматной секции его очень хвалят. А с этого года он ходит и на тренировки по боевым искусствам.
Это называется безраздельная материнская любовь! Элис безоговорочно верила в теорию «в здоровом теле здоровый дух». И хотя, по мнению Мии, она несколько перебарщивала, Мэтт с энтузиазмом воспринимал каждую ее новую инициативу.
— Не могу дождаться, когда увижу его, — сказала Миа. — К счастью, проблема «отцов и детей» не коснулась их — Миа с удовольствием разделяла любовь Мэтта к спорту, боевикам и книгам. Они были приятелями, и она очень надеялась, что их дружба сохранится навсегда.
— У него свои планы, — предупредила Элис.
— Из которых, конечно же, исключены дельтапланеризм, прыжки с «тарзанки» и прочие экстремальные развлечения, — с насмешливой улыбкой заметила Миа.
Элис издала звук, похожий одновременно на стон и на вздох.
— Не вздумай заговаривать об этом, даже в шутку, — предупредила она сестру.
На мосту через гавань образовался автомобильный затор, и пробка рассосалась, только когда они уже ехали по северному пригороду с многочисленными бухточками, в которых были пришвартованы самые разнообразные суда и суденышки.
Бирюзовая вода, прекрасная архитектура… Это были места, где Миа родилась и выросла, любила и была любима, испытала счастье и разочарование и превратилась в умную, целеустремленную личность, идущую по жизни собственным путем.
Дом Элис был расположен на широкой, обсаженной деревьями улице. Добротное кирпичное строение, которые сестра декорировала с присущим ей вкусом. В доме была всего одна комната для гостей, которую Миа всегда занимала, приезжая на каникулы, и она отнесла туда свою сумку, быстро освежилась и спустилась к сестре в кухню.
— Кофе, чай или что-нибудь холодненькое?
— Чай было бы здорово.
Вскоре над двумя чашками уже поднимался ароматный пар, а на большом блюде горкой лежало домашнее печенье.
— У нас есть час до того, как мне нужно будет забрать Мэтта из школы. Так что… выкладывай.
Миа могла бы увести разговор в другую сторону, дождаться… чего? Вечера, когда Мэтт уснет? Завтрашнего дня? Для ее новости вряд ли может быть подходящее время.
— Я беременна. — Никакой подготовки, коротко и ясно. Она понимала, что сестра будет потрясена, поскольку знала отношение Мии к внебрачному сексу.
Они не раз обсуждали ее непоколебимую точку зрения, все «за» и «против», горячо спорили о том, стоит ли современной женщине так истово блюсти свою невинность и как иначе определить, подходит тебе мужчина или нет. «А вдруг секс с ним окажется… не таким, как ты ожидала? Как ты сможешь понять это, если тебе не с чем будет сравнить?» — поддразнивала ее Элис.
Мало того, что она сама ежедневно, ежечасно с той самой роковой ночи предавалась самобичеванию, так еще и Элис начнет сейчас…
— Я беременна… и все? Так просто? — ошеломленно спросила Элис.
Миа закрыла глаза, затем снова открыла.
— Что ж еще? — с печальной иронией спросила она.
— Подробности. Чтобы я могла решить, как мне реагировать — поздравить, посочувствовать, утешить или порадоваться вместе с тобой.
Желудок Мии спазматически сжался.
— Посочувствовать. — Впрочем, она и сама толком не знала, что ей делать — плакать или смеяться.
— Тебя же не… — вдруг забеспокоилась Элис. — Это же не было из…
— Нет, — поспешно заверила ее Миа. — Ничего подобного.
Элис наклонилась вперед и накрыла руку Миа своей.
— Тогда что? И как?
Тревога в глазах сестры вызвала у Мии слезы. В последнее время ее настроение и так будто неслось на «американских горках» — то радость, то страх и отчаяние.
— С чего начать? Кто?
Вот это и был самый трудный вопрос.
— Полагаю некто, ради которого и жизнь отдать не жалко? — с озорной улыбкой спросила Элис, желая помочь начать этот трудный разговор. — Только такой мужчина мог сломить твое сопротивление и заставить забыть все твои принципы.
Перед мысленным взором Мии немедленно возник его образ и замелькали картинки той единственной ночи. Восторг, экстаз… и ее собственное распутное желание испытывать их снова и снова. Талантливая ученица в руках опытного учителя…
— Он… потрясающий, — честно ответила Миа, чувствуя, как под пристальным взглядом сестры ее щеки заливает густой румянец.
На лице Элис появилось выражение любопытства.
— Ты не рассказывала мне, что с кем-то встречаешься, — осуждающе заметила она.