СЕРГЕЙ БУЛЫГА
Черная сага
КНИГА ПЕРВАЯ
1.
День кончился. Солнце скрывалось за лесом. Хальдер смотрел на солнце, щурился. Затем он медленно закрыл глаза, сел поудобнее... Нет, вовсе лег и вновь открыл глаза. Теперь в окно он видел только небо. Небо, оно везде одно - и здесь, в этой стране, и там, где он когда-то родился, и там, куда он после только ни ходил, где только ни был.
А люди, они везде разные. Это, наверное, оттого, что и земля в каждом месте особая, разная. Здесь, скажем, в этой стране, на его новой, нет, если честно сказать, то на давным-давно привычной родине, и нивы тучные, и травы высокие, поля просторные, а в лесах много разной дичи. Зато рыба в здешних реках уж больно мелкая; такую рыбу там, где он родился, не брали. И корабли там были крепче. И хижины были из камня. Зато на тамошних деревьях не было листьев, были только иголки. И снег на той, его первой земле лежал, почитай, круглый год. Так на то там и север. Да, правда, и здесь снега тоже хватает. А вот зато за морем, в Руммалии...
И мысль оборвалась - внизу опять дико, надрывно закричали. Хальдер поморщился. Пируют! А к ночи вовсе потеряют разум; пойдут плясать, потом возьмутся за мечи и станут выхваляться один перед другим, и быстро дойдет до обиды. Тогда Айга потребует, чтобы они бились без кольчуг. И они будут биться - всерьез. А посол...
Лиса, а не посол! Утром пришел, сказал:
- Великий регент!..
Ха! Регент - вот как он сказал. Но ты не регент, Хальдер, ты ведь просто воин. Всю жизнь ты прожил воином и умрешь тоже воином. И вообще, посол явился не к тебе, а к Айге, вот Айга пусть всё и решает. Так ты вчера и сказал. Он, Айга, и решил. Принял посла и написали они договор, и поклялись они, потом ходили на кумирню и там опять клялись, жгли жертвенный огонь, бросали в него золото, рабов. Потом пришли сюда. Войдя, долго стояли у двери, боялись тебя потревожить. А ты лежал, молчал. Посол стрелял глазами, удивлялся...
Да, это правда, ничего здесь нет. Только меч на стене, только соломенный тюфяк для отдыха, медвежья шкура, чтобы укрываться. И всего этого тебе, Хальдер, вполне довольно. Вот так-то вот, посол!
И он, посол, помалкивал. А ярл сказал:
- Вот, вечный мир, - и подошел к тебе, и подал тебе в руки свиток.
На свитке были черточки, такие и такие. И если знать, что каждая из них обозначает, то можно было бы прочесть: "Мы, Айгаслав, ярл Земли Опадающих Листьев, и ярлиярл Цемиссий, автократор Руммалии, клянемся в том..." Ха! И еще раз ха! Они клянутся, словно они женщины. А вот ты, Хальдер, никогда не клялся. Зачем? Все клятвы - это ложь. И буквы - это ложь. Ты обходился и без них. И дальше всегда обойдешься. И потому сказал:
- Так. Хорошо, - и отдал ему, Айге, договор. Спросил: - Это всё?
- Нет, - сказал Айга. - Не всё. Еще посол хочет сказать. Позволишь?
- Да.
Посол вышел вперед, заговорил. Он, Полиевкт, старший постельничий, думный советник, простратиг, а ныне чрезвычайный и доверенный посол Владыки Полумира, желает всяких благ любезнейшему регенту...
Ха! Снова регенту!
...любезнейшему регенту страны, столь поэтично названной Землёй Желтых, Золотистых Листьев. И впрямь, так слово в слово говорил посол, и впрямь страна эта на удивление прекрасна! И до того, как... до того... Буквально еще считанные дни тому назад никто из руммалийцев не мог себе даже представить, что здесь, на мрачном и суровом севере, где ежегодно выпадает снег и люди, спасаясь от холода, вынуждены кутаться в шкуры хищных зверей, и где еще никому не ведомы ни точные науки, ни благородные искусства, где лишь соха да меч - оплот цивилизации, живут такие мудрые правители: ярл Айгаслав и его регент Хальдер.
Ну, это совсем уже зря, подумал ты тогда! Уж кто-кто, но ты, Хальдер, прекрасно знаешь, что на самом деле думает Цемиссий о тех, кого он называет варварами. Да и не только он, великий ярлиярл, так думает - любой, самый последний руммалиец твердо убежден, что на севере живут не люди, а дикие звери, и потому если их всех... Вот так! И это истинная правда, и пусть она и неприятна, но правду ты бы выслушал. А так... И ты тогда снова лег на спину и закрыл глаза. Но посол и не думал умолкать. Теперь он говорил о дружбе и крепком военном союзе, о торговле, о взаимной выгоде и выручке, о золоте, железе, зерне, парусине... А ты, Хальдер, дремал. Посол же говорил и говорил, как будто если много говорить, то его речи, как вода, проточат камень. Ха! И еще ты тогда же подумал: зря ты, посол, здесь на что-то надеешься, и вообще, зря ты покидал свой беломраморный, полный добычи дворец, зря так придирчиво осматривал корабль и подносил дары своим заступникам, зря долгих пять недель страдал морской болезнью, а после поднимался по реке, где по ночам глаз не смыкал возле костра и проклинал...
Но тут посол вдруг замолчал. Ты настороженно открыл глаза. Посол, еще немного помолчав, тихо сказал:
- Мой повелитель ярлиярл Цемиссий просит принять от него робкий поцелуй как знак того... как знак...
И вновь посол запнулся. Стоял, смотрел прямо в глаза и не мигал. Ты, Хальдер, ничего не понял и спросил:
- Как это "передать"? Да где это видано, чтобы поцелуй передавали?!
- А так, вот так, - тогда уже совсем чуть слышно прошептал посол, он даже побелел от волнения. - У нас есть такой обычай. И что в нем такого удивительного? Ведь можно же передавать поклон, а можно и здравицу, и это никого не удивляет. Значит, можно... передать и поцелуй, - и тут этот посол вдруг опустился перед тобой, теперь уже сидящим, на колени, и потянулся к тебе, и попросил:
- Позвольте... вашу руку!
О! Ты тогда нахмурился, задумался... а после все-таки позволил - подал руку. Посол, низко склонившись к ней, опять заговорил:
- Мой ярлиярл так наказывал мне на прощание: "Когда твои уста, о мой раб Полиевкт, коснутся длани великого регента, то помни, что это не твои это мои уста его лобзают; так и скажи ему о том!" Вот я и говорю. Вот я...
И он припал к твоей руке в долгом и жадном поцелуе. А губы у него были дрожащие, холодные. Противно, тьфу! А взгляд его...
Да, это верно: точно так же на тебя смотрел и его хозяин, ярлиярл, когда он пришел к тебе в шатер. И было это прошлой осенью.
Но, правда, прежде к нему пришел ты. И не один! И не сразу. Ибо сперва ты три года тщательно готовился к этому великому походу и высылал туда лазутчиков, и высылал, и высылал... А прошлым летом, наконец, собрав семь раз по сорок кораблей, ты покинул эту давно уже родную для тебя страну и пошел на Руммалию! Шел - жег, шел - жег. И подошел к столице, выступил на берег, расположился станом, обложил. И призадумался...