Тиффани Райз
Грейс меряла шагами холл целых пять минут, пока не нашла в себе достаточно мужества, чтобы постучать в дверь. Она сама не верила в свою трусость. В конце концов, они ведь уже...
Она притормозила ход своих мыслей, прежде чем те зашли слишком далеко - позволь она себе думать о той ночи, рассыпалась бы на куски, добавив работы уборщице.
Глубоко вздохнув, Грейс сделала шаг вперед, напомнив себе, что это он позвонил ей первым и пригласил зайти. Девушка постучала. У нее было целых пятнадцать секунд, чтобы умереть, воскреснуть и поправить маленькое темно-синее платье прежде, чем дверь открылась. Выбор пал именно на это платье потому, что оно когда-то ему понравилось.
Дверь, наконец, распахнулась и Грейс нервно улыбнулась.
- Привет, - пробормотала она, чувствуя себя идиоткой.
- Если я тебя впущу, обещаешь на этот раз меня не изнасиловать?
Смутившись, Грейс закатила глаза и поджала губы.
Она взглянула на стоящего в дверях мужчину. В джинсах и черной футболке - она раньше видела его только в костюме с галстуком - и дьявольской улыбкой, её преподаватель Закари Истон был, несомненно, самым привлекательным мужчиной из всех, которых она когда-либо видела в своей жизни.
- Ничего не обещаю, - сказала она, вдруг почувствовав себя с ним легко и непринужденно. По крайней мере, достаточно легко, чтобы в шутливом тоне обсуждать ту ночь. - Мне нельзя верить.
- Ну да, ты же из Уэльса. Я не подпущу тебя к моим книгам. Еще украдешь согласные и засунешь их все вместе в название одного долбаного города.
Грейс усмехнулась, соглашаясь. Она выросла под Молдом (*уэльс. Yr Wyddgrug), в уэльском названии которого, гласных без увеличительного стекла не найдешь.
- А до меня дошли слухи, что вы ливерпулец, профессор Истон. Так что я не подпущу вас к столовому серебру.
Изогнув губы в полуулыбке, он скрестил руки на груди.
- Думаю, сейчас ты можешь опустить обращение "профессор", Грейс.
Шутливый тон исчез без следа, сменившись не то чтобы холодным или рассерженным, скорее в нем появилась спокойная властность.
- Хорошо... Закари?
Она не была уверена, это ли обращение он хотел услышать.
- Зак или Закари. Но только не Захария, если ты не моя бабушка.
- С утра вроде еще не была. Так ты меня впустишь? Если нет, я попрошу кресло, чтобы переночевать в холле.
- Заходи. Но я не спущу с тебя глаз, - в подтверждение своих слов он прищурил свои ярко-голубые глаза и пристально посмотрел на Грейс. - Хочу завтра обнаружить все мои согласные на месте.
- Nid yw eich llyfrau rwyf eisiau, - ответила она. Мне нужны не книги.
- Так нечестно. Я понимаю французский и немного испанский. И, конечно, иврит. Еще идиш, а это уже слишком для моей головы. Свой валлийский оставь при себе, - поддразнил он, проведя девушку в квартиру.
- Иврит? Ты серьезно? спросила она. В отличие от французского и испанского, этого она точно не ожидала.
- Я же еврей. Брат меня вообще называет "жид".
Грейс засмеялась. Закари точно не мог относиться серьезно ни к чему, кроме литературы.
- Еврей? Никогда бы не подумала.
Это ее нисколько не смущало, просто удивило. Сколько всего она еще не знала о Закари?
- А ты не заметила? - он подмигнул ей. Внезапно до Грейс дошел подтекст вопроса, заставив сильно покраснеть.
- Я и не смотрела, - запротестовала она. Да если бы и так, она не очень-то понимала, на что смотреть.
До прошлой пятницы она не только была девственницей, у нее даже не было парня. Да, пару поцелуев, даже легких касаний, но те мальчики, что могли к ней подступиться, казались слишком юными для нее. А сейчас она чувствовала себя неловким подростком рядом с этим красивым взрослым мужчиной.
- Не вини себя. Это не самая привлекательная часть тела из созданных Богом.
«Но в тебе все прекрасно», - подумала Грейс, осматривая квартиру и мечтая, чтобы разговор о частях тела на этом закончился.
Как и тема разговора, его квартира была совсем не тем, что она ожидала увидеть. Его кабинет в школе был тесным и забитым кучей книг, но не содержал ничего личного.
Квартира же была обставлена со вкусом. Кожаная мебель, темный ковер, покрывающий светлое дерево пола. В ней практически не было верхнего света, но везде хватало ламп. На маленькой кухне горел свет, открывая взгляду барную стойку и бокалы на ней. Закари проследовал на кухню, оставив свою гостью в прекрасно оборудованной гостиной. Что-то в этом месте беспокоило Грейс, хоть она и не могла понять, что именно.
Потом поняла, что она была совершенно не похожа на квартиры всех её друзей - с мешаниной мебели и велосипедов в прихожей, кучами грязной посуды. Квартира Закари была такой... взрослой. В эту секунду она впервые почувствовала их тринадцатилетнюю разницу в возрасте. В его кабинете в пятницу вечером они были любовниками - просто мужчиной и женщиной. Но здесь она снова почувствовала себя девочкой, а он был очень взрослым в сравнении с ней.
- Вина? - крикнул он из кухни.
- Да, пожалуйста.
- Ты предпочитаешь красное или белое? Но, думаю, я найду в холодильнике и розовое. Мерло или шардоне?
Красное, белое, розовое... Грейс пила вино и раньше - на нескольких свадьбах, но совершенно не запомнила, какое. Да и её родители не были ценителями вина. Проведя медовый месяц во Франции, они так и не приобрели французских привычек.
- О, удиви меня, - сказала она, пытаясь казаться беззаботной, хотя ей просто не хотелось оказаться в глупом положении из-за неправильного выбора.
Закари вышел, держа два бокала с вином - светло-желтым и кроваво-красным.
- Бери шардоне. Оно замечательное, - сказал он.
Она потянулась за красным вином. Закари мгновение посмотрел на нее и усмехнулся.
- Разве желтое - не шардоне? спросила она.
- Конечно. Но оно белое, а не желтое.
Грейс резко вздохнула.
- Я сейчас уйду. Увидимся на следующей неделе... или через пять-десять лет.
- Грейс, стой. Сядь. Прошу.
Грейс неохотно поставила бокал на кофейный столик и осторожно опустилась на диван. Закари сел неподалеку от нее. Она одернула платье, расправив его на бедрах.
- Волнуешься? - спросил он.
- Все в порядке. А почему ты спрашиваешь?
Мужчина засмеялся. Как же чудесно звучал его смех... Грейс смотрела, как в уголках его глаз собрались морщинки, оживляя мимику. О, теперь она осознала, что хотела бы оставаться причиной его улыбки всю жизнь.
- Просто так.
Он откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу. Интересно, он понимал, что является, возможно, красивейшим мужчиной на земле? Ей всегда было это интересно - понимают ли красивые люди свою красоту или видят лишь недостатки? Она, например, только их и видела в зеркале. Нелепые рыжие волосы и все тело в веснушках. Острые колени, маленькая грудь и эти алые веснушки, от которых она, вероятно, не избавится и в тридцать лет.
Но Закари... он был произведением искусства. Он был поэзией.
Грейс знала, что он играет в сквош и теннис с несколькими учителями. Ей были хорошо видны вены на предплечьях, так что хотелось покрыть их поцелуями от запястий к локтям. Его футболка сидела идеально, позволяя оценить ширину плеч. Черты его лица она видела даже с закрытыми глазами, они впечатались в сознание, как след от ладони на замерзшем окне - мужественная линия челюсти, четкие очертания носа и подбородка, и глаза, горящие тем же голубым цветом, как самая горячая часть пламени.