— Поужинаешь со мной? — произнес я раньше, чем успел подумать. На лице Дарена появилась улыбка, образовывая две маленькие прекрасные ямочки на щеках.
— Мой рабочий день заканчивается в семь.
Я удивленно хлопнул ресницами.
— Ты работаешь здесь?
— Да, — кивнул юноша. — Приехал как-то отдохнуть и остался. Так чем я могу помочь? — повторил свой вопрос парень, только сейчас отстраняясь и бросая красноречивый взгляд на мою босую ногу, заставляя меня почувствовать стыд и замяться.
— Вот эти шлепанцы сорок третьего размера, — указал я на понравившуюся обувь.
Юноша быстро завозился среди коробок, а я не мог отвести от него глаз, чувствуя себя так, словно по мне ударили дефибриллятором, вернув к жизни. Никогда прежде я не ощущал такого. Ни в школе, во время первой любви, ни в разъездах по стране. Я был влюблен и любил, но такого все равно не чувствовал. И тогда я понял, что забыл в Таиланде.
Прежде чем отдать мне чек, Дарен быстро написал что-то на обратной стороне.
— Мой номер, — пояснил он, и клянусь Богом, я не смог удержаться от самой дебильной улыбки, на которую был способен.
Я еще не дошел до лифта, как его двери открылись, в магазин вошел парень-таец в такой же сиреневой футболке, как у Дарена. Он что-то прокричал на тайском, выйдя из лифта, и я услышал, как Дарен отвечает ему, а вслед за этим раздалось:
— Дэниел, придержи лифт!
И я послушно нажал кнопку, удерживая двери.
— Спасибо, — поблагодарил парень, оказавшись внутри. — Мне на парковку. Ты надолго здесь? — спросил Дарен, как только двери закрылись.
— Осталось двенадцать дней, — ответил я, внезапно почувствовав глухое раздражение оттого, как мало дней у меня было, хотя еще пятнадцать минут назад я злился из-за того, что их слишком много.
— А откуда приехал?
— ЛА.
— Правда?! — лицо парня вытянулось, и он внезапно хмыкнул. — Вот уж действительно можно жить на соседних улицах всю жизнь, а повстречаться на другом конце Земли.
Я нахмурился, не совсем понимая, о чем он.
— Ты тоже из ЛА?
— Да, — ответил Дарен в тот момент, когда лифт остановился на первом этаже, и когда я вышел из него и повернулся, чтобы попрощаться, парень произнес. — И подумываю о том, чтобы вернуться назад. Минуты две как, — и уехал, оставляя меня переваривать услышанное и пытаться понять, не стал ли я случайно героем какой-то мелодрамы, и не раздастся ли вдруг крик режиссёра: «Снято!», разрушая все.
Вышел я из здания, находясь в неком трансе, и только перейдя улицу, хлопнул себя по лбу, привлекая внимание прохожих, вспомнив, что мы так и не договорились, где встречаемся. Зашарив по карманам брюк, доставая телефон и чек, я набрал номер. Трубку взяли быстро, но говорили по-тайски.
— Эм… — растерялся я. — Это Дэниел.
— Что-то случилось? — последовал ответ на английском, заставляя меня облегченно выдохнуть.
— Нет… То есть да… Мы забыли договориться, где встречаемся.
Дарен рассмеялся.
— И правда. Ты в каком… Только застрять не хватало, — услышал я перед тем, как связь прервалась, а улица потонула в оглушительном грохоте, заставляющим присесть, закрывая голову.
Когда грохот прекратился, какую-то долю секунды стояла невообразимая тишина, будто весь город вымер, а после раздались крики, и люди, идущие до этого мне навстречу, бежали туда, откуда я шел. А шедшие со мной в одном потоке оглядывались, на их лицах проступал ужас, и они бросались вслед за всеми. И я тоже оглянулся, и от увиденного мороз пробежался по позвоночнику, парализуя. Здания, в котором я находился еще пару минут назад, больше не было. Оно лежало в руинах, погребя всех находившихся в нем. Всё, что осталось — одна боковая стена. Я смотрел, как медленно оседает пыль, как случайные прохожие разгребают завалы, смотрел и не верил собственным глазам. Я знал, что дома рушатся, самолеты падают, поезда сходят с рельс, корабли тонут, вулканы извергаются, существуют торнадо, происходят землетрясения и цунами, но это все случается в другом месте. Другие люди становятся их жертвами и свидетелями. Другие, не ты.
А в следующее мгновение я вновь почувствовал удар дефибриллятором, и вместе с этим в мой мозг ворвалась обжигающая, паническая мысль: «Дарен!». Не мешкая, я бросился в сторону рухнувшего здания, туда, где был лифт, вспоминая последние слова парня. Он явно говорил о лифте, и это меня пугало. Что если под всем этим весом железную коробку расплющило? Или наоборот, она осталась без повреждений, и тогда у Дарена катастрофически мало воздуха. Я откидывал в сторону один булыжник за другим, отчаянно стараясь не думать о том, что парень похоронен под пятью этажами, но в голове то и дело раздавался щелчок, а вслед за ним чей-то незнакомый сухой, безжизненный голос говорил: «Снято».
Минут через десять или пятнадцать прибыли местные спасатели и медики, и пока вторые осматривали раненных небольшими осколками, разлетевшимися при крушении, первые принялись разгребать завалы, делая это куда проворней, чем мы — случайно оказавшиеся рядом. Спустя еще десять минут приехали другие люди с большими листами бумаги. Они что-то показывали на них главному среди спасателей, одновременно указывая на разрушенное здание. Несколько минут они о чем-то спорили на тайском, постепенно повышая голоса, а затем главный среди спасателей сдался, или другой мужчина смог его все же убедить. Спасатель закричал, привлекая к себе внимание, и что-то сказал, после чего все, включая прохожих, стали разгребать завалы в других местах. И тогда я понял, что новоприбывшие были инженерами с планом здания. Они указали, где могут находиться люди — и это было в противоположной стороне от лифта, в котором находился Дарен. Не мешкая, я кинулся к главному спасателю, но стоило мне заговорить, как я понял по его лицу, что он меня не понимает. Застонав от досады, злости и бессилия, я оглядел людей на развалинах и закричал:
— Кто-нибудь может им объяснить, что в лифте был человек?!
Но и без меня слишком много людей говорило и кричало, однако не успел я подумать о том, что меня не услышали, как спасатель схватил меня за руку и что-то сказал. Я непонимающе уставился на него, и почти сразу женщина, которую осматривал врач, произнесла:
— Он спрашивает, Вы уверены, что там был человек?
— Да, — судорожно кивнул я, при этом чувствуя облегчение, что меня понял хоть кто-то. — Мы говорили по телефону. Он подумал, что лифт застрял, а потом связь прервалась и здание рухнуло. Я был метрах в двухстах отсюда.