– У меня очень скверное чувство, что покровительство, которое вы мне оказали, не слишком-то будет способствовать вашей карьере в “Юнайтед уорлд”, – сказал я, пока лифт вез нас вниз.
– Не беспокойтесь об этом, – беспечно отозвалась Елена. – У меня контракт на три года. Если мое шоу получит хороший рейтинг, я могу делать все, что угодно. И мне все будут только мило улыбаться. Если же оно получит рейтинг паршивый, моя карьера в любом случае закончится.
Мы вышли из лифта и проследовали по коридору к ее кабинету. Она уселась на письменный стол и улыбнулась мне.
– Садитесь, Макс, – пригласила она.
Я осторожно присел на перевернутую вверх дном тростниковую корзину, которая, надо думать, была пародией на стул.
– Эта история, что вы рассказали Сайрусу… О человеке, которого прошлой ночью выловили из реки, – сказала она. – Это было ради красного словца?
Я покачал головой и серьезно сказал:
– Это правда. Я был там и все видел сам.
– Как, вы сказали, его зовут? Хэнк Фишер? Я кивнул.
– Вы уверены, что он работал здесь и что теперь он мертв?
– Если нет, то с ним сыграли скверную шутку. Он всю ночь пролежал в морге на льду.
Она встала, подошла к окну и стала смотреть на улицу. Я наслаждался ее походкой, движением бедер под плотной облегающей тканью юбки. Отвернувшись от окна, она направилась обратно, произведя еще одно, не менее грациозное и завораживающее движение. Я глубоко вздохнул, когда она опустилась в кресло и механизм отключился.
– Хэнк Фишер работал здесь – и теперь мертв. Джо Бакстер тоже работал здесь – и пропал. – Ее взгляд омрачился тревогой, в то время как она изучающе разглядывала мое лицо. – Вы не думаете, что Джо Бакстер тоже мертв? – спросила она.
– Пока нет.
Она покусала свою нижнюю пухлую губку и опустила искусно подкрашенные веки, полуприкрыв глаза.
– А о чем же вы тогда думаете?
– Я еще не пришел ни к какому выводу, – уклончиво ответил я.
– Вы не думаете, что Джо Бакстер мог убить Хэнка Фишера?
– Нет, – признался я. – Разве у него могла быть какая-то причина?
– Не знаю.
– А как думаете вы? Она покачала головой.
– Не знаю, что и думать. Я просто в замешательстве. Честно, не знаю. Но все-таки меня это беспокоит. Мы с Джо были хорошими друзьями.
– А Фишер? Он тоже был вашим другом? Рыжеволосая слегка покраснела.
– Нет. Я даже не знала Фишера, – сказала, как отрубила, она.
– Хорошо, хорошо. Я просто спросил. Она немного смягчилась.
– Простите, что набросилась на вас, Макс. Просто мне не хочется, чтобы вы подумали, будто я такая гулена, с которой всякий может провести время, когда вздумается.
Я кивнул.
– Разумеется. Ну что ж, человек не может заработать себе на жизнь, просиживая штаны, как любит повторять мой шеф Пол Крамер. – Я поднялся. – Может быть, позвоните мне, если вдруг узнаете что-нибудь интересное?
Она пожала плечами.
– Хорошо. Но я думала…
– А если не узнаете ничего интересного, я сам вам позвоню.
Ее лицо прояснилось, и она снова улыбнулась.
– Отлично. Мне бы этого хотелось. Я направился к двери.
– Спасибо за все.
Я взялся за ручку, и тут она обронила фразу, которая заставила меня остановиться.
– Вы пока не знаете ничего, хотя бы отдаленно напоминающее это “все”, Макс, – сказала она. – Вот когда это случится, вы скажете мне “спасибо”.
Я обернулся. Она сидела в кресле, полуприкрыв глаза. Ее губы, полные и влажные, были слегка раздвинуты. Я прикинул, необходимо ли уходить в данный момент, и попытался припомнить, сколько дней отпуска мне остались должны в конторе. Потом я вспомнил, где работаю. И, вздохнув, кивнул, потом вышел.
На обратном пути в контору я заскочил в бюро по расследованию убийств, чтобы повидать Сэма Дина, но его не оказалось на месте.