И сердечки у них стучали: тук-тук! Когда же показалась вдали коляска князя (Рысак! Серый в яблоках! А кучер! Мать честная, что за кучер! Бегемот, а не кучер!), все взвизгнули и разбежались, за заборами попрятались и смотрели на князя в заборные дырочки. Из всей толпы на улице удержались немногие, похрабрее которые. Те, обнявшись парочками, троечками, стали прогуливаться по Якорному переулку, заглядывая в окна дома Маклецовой. «Галан», «Манифик», «Миловзор», «Душоночек» — так определили наружность Вадима гаванские барышни.
На широкий простор жизни!
Между тем подошло и «производство»: гардемарины превратились вмичманов . Мичманский мундир, черный с золотым шитьем. Кортик на боку, а по праздникам — палаш! На голове треугольная шляпа с черным султаном.
Теперь для Гавани окончательно куда-то в небытие провалился Ильюшка, исчез и Илья Маклецов, сперва кадет, потом гардемарин, и на их место вдруг откуда-то взялся Илья Андреевич Маклецов, мичман императорского российского флота, жених Елены Павловны Мишуриной…
— И что он в ней нашел? — недоумевали гаванские барышни, делая кислые гримаски. — Худая и вовсе без авантажа…
На Английской набережной в доме князя Холмского отпраздновали «производство». Отец Вадима открыл для молодежи все свои хоромы. Вадим пригласилвсех — весь свой курс. Огромный зал, весь сплошь в зеркалах до потолка, залит был светом бесчисленных свечей, блистал позолотой… Вдоль всего зала протянулся огромный стол. Ужин был изысканно-великолепный… Лучшие повара столиц показали свое искусство (старый князь был гастрономом). Вин — бесконечное количество, и все лучших заграничных фирм! Фрукты, ликеры! Шампанское без счета… Лакеи в изящных фраках и в черных шелковых чулках и бальных туфельках, бесшумно скользящие по сверкающему узорному паркету!
Собрались все — весь Корпус, от князей, графов и баронов до последних по рангу сыновей штурманов дальнего плавания. И кончилось все свинством. «Сиятельные» первые напились и распоясались: раздались пошлые, пьяные, хвастливые речи, обидные для товарищей «париев». Хозяин пиршества Вадим, бледный, с туго сжатыми губами молчал и кипел негодованием. Илья ушел одним из первых, унося в душе большую горечь обиды. Вадим его провожал, пожал ему руку крепко-крепко и сказал:
— Прости, друг! Не думал я, что они — такие свиньи! Извини! — И в голосе его задрожали слезы обиды и гнева.
— Ну, полно, Вадим. Ты тут при чем? — сказал Илья.
Они крепко поцеловались.
— Придешь в четверг на мою помолвку, в мою идиллическую Гавань, которая тебе так нравится? Мать Елены настаивает, чтоб до нашей свадьбы была еще помолвка. Обычай де такой. Мы с Еленой уступили. Придешь?
— Обязательно, — отвечал Вадим, улыбаясь.
Российско-Американская компания
В четверг назначена была помолвка Ильи и Елены, а в среду состоялось годичное заседание пайщиков Российско-Американской компании.
Программа заседания была выработана такая:
1) Слово его высокопреосвященства Олимпия, архиепископа иркутского, камчатского и аляскинского, почетного председателя Общества распространения православной религии среди инородцев Сибири и Северной Америки.
2) Доклад председателя Российско-Американской компании адмирала Е. В. Бывалова-Закронштадского: «Общий взгляд на состояние дел Российско-Американской компании».
3) Доклад секретаря правления Российско-Американской компании: «Подробный отчет о финансовом состоянии компании» (доходы и расходы компании).
Архиепископ Олимпий открыл заседание кратким молением о ниспослании благодати на все дела и предприятия компании. Иеродиакон Уриил утробным басом провозгласил многолетие всем членам и пайщикам компании и в заключение проревел моление о «благорастворении воздухов и изобилии плодов земных» (под «плодами» в данном случае подразумевались звериные шкуры). Певчие архиерейские спели концерт на тему «Многая лета».