И вдруг он понял, что это не трехголовое облако, похожее на Змея Горыныча, парит над ним, а сам Змей Горыныч, похожий на трехголовое облако, приближается к нему. И Змей Горыныч все ниже и ниже. Он вот-вот схватит Емелю и съест.
Тогда Емеля бросил в печку кусок шифера. И как только Змей Горыныч подлетел ближе, печка как выстрелит! Как плюнет Змею огнем в брюхо! Змей так испугался, что всю печку пометом испачкал и в небо взвился не хуже того бомбардировщика. Бедный Емеля полчаса приводил себя в порядок.
На пути из лесов в Москву то и дело возникали перекрестки. Что такое перекресток? Это такое место, откуда одна дорога идет прямо, другая направо, третья налево. Я уверен, что ты, юный читатель, знаешь, где право, где лево… То есть я надеюсь… да…
И вот как раз на пути у наших путешественников появился такой перекресток. На перекрестке стоял плакат, а на нем было написано:
«
Кощейчик разозлился, эту рессору голой рукой схватил — он же бессмертный, ему ничего не будет — и как закричит:
— А ну тащите сюда котлеты—квас, не то я весь ваш сарай сожгу к чертовой матери!
Кузнецы в кузнице испугались и отдали ему всю курицу, которая в этом же горне у них жарилась. Потом они Кощейчика и Бабешку-Ягешку чаем напоили и все звали Кощейчика в ученики:
— Нам позарез такой толковый и шустрый парнишка нужен. Да с такими руками крепкими. Да который огня не боится.
Но Кощейчик отказался:
— Я сначала школу закончить должен, грамоте научиться. Вот когда обратно поеду, тогда и поговорим.
И они дальше в Москву поехали.
И вот на второй день путешествия рано-рано, когда утро только начало красить нежным светом стены древней гостиницы «Метрополь», перед нашими героями открылась Москва. И сразу же закрылась, потому что сотрудник ГАИ с палочкой Емелю на печи остановил и стал допрашивать:
— Что это за транспортное средство у вас? Где документы на право вождения? И что это за сарай за вами бежит?
— Какое такое средство? — не понимал Емеля. — Печь обыкновенная.
Но сотрудник ГАИ в синей милицейской форме не унимался. Он дальше про Емелину машину спрашивал:
— А какой она марки? Это что — МАЗ, КАМАЗ? Или это МЕРСЕДЕС в печном варианте? А может, это шведский вездеход с дровяным подогревом для северных условий?
— Сам ты, синенький дяденька, шведский вездеход с дровяным подогревом для северных условий, — отвечал Емеля. — Я же тебе говорю, это печь обыкновенная, деревенская, русская.
Милиционер дальше спрашивает:
— Сколько в ней лошадиных сил?
Емеля сильнее удивился, глаза вытаращил:
— Ты что, дяденька, совсем умом тронулся? При чем тут лошадиные силы? Лошадиные силы у нас в деревне остались. В ней никаких сил, одни кирпичи.
Милиционер уже совсем запутался:
— А сколько в ней лошадиных кирпичей?
— Не знаю, — говорит Емеля, — сколько в ней лошадиных кирпичей. И вообще, отвяжитесь вы от меня! Мне в школу ехать надо.
Но милиционер не согласен:
— Вы же ничего про ваше транспортное средство не знаете. С такими знаниями не по городу ездить надо, а весь день на печи лежать.
— А я и лежу весь день на печи, — сказал Емеля. — Разве не видно?
— Покажите мне ваши права, — требует милиционер.
Емеля подал ему свои права. Милиционер посмотрел и говорит:
— По-моему, владелец этих прав давно умер.
— Почему? — спрашивает Емеля.
— Потому что там, где должна быть подпись, там крестик стоит.
Емеля глаза вытаращил и как закричит:
— Да ты что, синенький дяденька, совсем того? Как же это он помер, когда он здесь перед тобой стоит! Это я так расписываюсь крестиком. Я же неграмотный. Ты, синенький дяденька, глаза-то протри!
Милиционер рассердился:
— Какой я тебе синенький дяденька! Ко мне надо обращаться — товарищ милиционер.
— Товарищ синенький дяденька милиционер, — говорит Емеля. — Ты глаза-то протри. Вот тебе тряпочка.
— Опять синенький дяденька! — закричал милиционер. — Не хочу я быть синеньким дяденькой.
Тогда Емеля прошептал в кулак:
— По Щучьему Велению, по моему хотению, хочу, чтобы синенький дяденька стал красным дяденькой. — Потом он подумал и добавил — И того хочу, чтобы его будка красной сделалась да и чтобы вся эта улица красной стала.
Щучье Веление в основном Емелиного папу обслуживало. Но иногда и Емеле помогало, когда Емелин папа Емелю баловал. Вот и в этот раз Емеле три Щучьих Веления с собой в дорогу дали. Мало ли что какие трудности!
Смотрит Емеля — Щучье Веление его приказание наполовину выполнило. Оно синенького дяденьку красным сделало и будку красной. (Милиционер стоит, сам на себя удивляется, глаза протирает).
А улица как была вся разноцветная, в основном зеленая, так разноцветная и осталась.
Емеля на Щучье Веление заругался: