– Ты просто не можешь быть такой, как все! Потому что ты… ты холодная, как…
– Как кто? – наступала Юля, потеряв голову.
– Как рыба в океане, вот как кто!..
– Дурак! – Юля размахнулась и, прежде чем сообразила, что делает, влепила Кольке звонкую пощечину.
Звук оказался оглушительным. Боль в ее сердце – тоже. Изумленный Колька схватился за краснеющую щеку. Она бросилась бежать, не разбирая дороги.
«Все кончено! Все кончено! Такое не прощают! Это хуже измены!»– твердила Юля, размазывая слезы по лицу. Хорошо, что дома никого не было. Она наревелась всласть, до икоты. Разумеется, в таком состоянии она не могла показаться на глаза кому бы то ни было. И когда позвонила Лиза, Юля просто наврала, сказав, что у бабушки поднялось давление и что она не может оставить ее одну. Бабушка же в это время была на даче. Правда, чувствуя свою вину, Юля попросила Лизу отложить встречу с Костей, и Лиза пообещала, что одна не пойдет к нему.
Потом Юля решила, что лучшим выходом для нее будет сказаться больной. У нее действительно раскалывалась голова, и чувствовала она себя такой разбитой, словно по ней танк проехал. Она разделась, забралась в постель и укрылась одеялом с головой.
Часы показывали семь. Всего лишь семь, а Юле казалось, что наступила глубокая ночь.
5
«Надо же, уже семь!» – удивилась Марина, мимоходом взглянув на часы, и подумала о Юльке. Она ведь пошла брать интервью вместе с Лизой. Марина так и не рассказала всей правды своей подружке-сестре ни о Колиных метаниях, ни о том, как она устроилась в кафе. А ларчик просто открывался.
Владельцем нового кафе был не кто иной, как большой друг папы, Юрий Петрович. Наука в последние годы находилась в плачевном состоянии, и он решил переквалифицироваться в предприниматели, обзаведясь семейным бизнесом. Юрий Петрович нашел хорошее помещение, сделал ремонт, закупил оборудование и продукты, обставил кафе, в общем, все предусмотрел, кроме обслуживающего персонала. Вернее, персонал он тоже предусмотрел, но не ожидал, что его девятнадцатилетняя дочь Таня захочет изучать компьютерную графику на двухмесячных курсах, вместо того чтобы помогать ему в кафе.
Узнав об этом от папы, Марина вызвалась подменить Таню на то время, пока та будет ходить на занятия. Побегать с подносами в понедельник, среду и пятницу с пяти до восьми не такой уж большой труд, решила Марина, о чем и заявила маме. Разумеется, Маринина мама, Елена Викторовна, ни за что бы не отпустила родную дочь (впрочем, Юлю она бы тоже не отпустила) разносить кофе всяким-разным, но это же был Петрович! Ему мама не могла отказать в знак старой дружбы. Вот так Марина оказалась в штате. Правда, временно.
Кроме Марины в этот вечер в кафе работали еще двое: за стойкой, – Лена, двадцатилетняя девушка, и охранник, здоровенный мужчина, под неусыпным взглядом которого пропадала всякая охота похулиганить. Но хулиганить никто не собирался. Во-первых, потому что здесь из-за отсутствия крепких напитков не было пьяных. Во-вторых, у каждого кафе есть свои завсегдатаи. Здесь они были особенные. «Интеллигентные!»– как объяснила ей Лена. Она же сообщила Марине, что по средам и субботам в зале выступают барды со своими песнями. Марина справедливо рассудила, что именно это и привлекает сюда столько молодежи.
Лена вообще оказалась болтушкой. За считанные минуты Марина узнала, что Лена живет с мамой в однокомнатной квартире, что нигде не учится, потому что бог мозгами не сподобил, что у нее есть жених, ну не то чтобы жених, а парень, с которым она полгода встречается и которого, кажется, любит.
– А у тебя есть близкий друг? – спросила словоохотливая девушка, которую бог, может, и не сподобил мозгами, но хорошенькой внешностью не обделил.
– Нет.
– И не было?
Марина задумалась: как ответить? Он и с Петровичем придумали легенду, что ей семнадцать, чтобы не вызывать лишних разговоров. Марина на самом деле выглядела старше своих лет, может, из-за того, что была смуглой, а может, из-за выражения глаз: они смотрели на мир с некоторой настороженностью, которая приобретается вместе с жизненным опытом. Ну, как бы там ни было, большого опыта у Марины не было, а настороженность в глазах – была. И еще был Митя, вот только чувство к нему нельзя назвать любовью. Скорее, это была болезнь, но она давно прошла.
– В общем-то, ничего серьезного не было, – честно ответила Марина.
– Ничего, у тебя еще все впереди, – успокоила Лена. – Вон, смотри, парень только что присел за угловой столик. Симпатичный шатен.
– Ну и что?
– Что! Пойди обслужи клиента. Видишь, карточку изучает.
Марина одернула кофточку. Сегодня она уже обслужила с десяток таких клиентов. Опыт общения с посетителями появился, скованность прошла. Так отчего же так боязливо стучит сердце?
– Вы уже выбрали, что будете заказывать? – громко спросила Марина, оказавшись возле столика.
– Это трудно сделать. – На Марину насмешливо смотрели самые привлекательные светло-зеленые глаза, какие ей только доводилось видеть за ее пятнадцать лет. – У вас в кафе богатый выбор.
Марина неуверенно улыбнулась.
Шатен выглядел лет на двадцать с хвостиком.
Вряд ли она сможет его заинтересовать. «Да что это я, о чем думаю?»– спохватилась Марина и заметила, что парень внимательно изучает ее вместо того, чтобы изучать меню.
– Может быть, вы мне поможете? – сказал шатен с привлекательными глазами, наконец-то заглядывая в перечень блюд. – Салат, пожалуй, овощной, а вот дальше… Жаркое по-домашнему, – задумчиво прочитал он и снова взглянул на нее. – Как это?
– Ну, это свинина с жареной картошкой, луком и еще там грибы, и это все готовится в глиняном горшочке, слоями, – взволнованно затараторила Марина и внезапно замолчала.
– Надо же! – Парень улыбнулся, будто ему стало очень весело. – А куриное филе в тесте?
Издевается он, что ли, над ней! Марина выпрямилась, заправила за ухо блестящую прядь волос. Она носила удлиненное каре на прямой пробор. Ей очень шла эта прическа. Все так говорили!
– Курица как курица, – сухо сказала она, забывая о том, что клиент всегда прав, – жаренная в электрической печке.
– А гарнир?
– Свежие овощи, – так же лаконично ответила Марина.
– Хм! – хмыкнул шатен в замшевом пиджаке. Теперь Марина его рассмотрела: одет с иголочки. – Значит, овощи. – Он опять посмотрел на Марину пронзительным взглядом. – Но ведь овощи я уже заказал, в салате. Зачем же мне еще?
Марина молчала. Просто садист какой-то!
Он ей уже не нравился… Или нравился еще больше?.. Пойди разберись, когда на тебя все время смотрят.
– А вам что больше нравится? Жаркое или куриное филе? – спросил шатен.
– Жаркое.
– Тогда я возьму его.
– Слава богу, – процедила Марина.
– Что, простите?
– Ничего, я слушаю.
– Значит, так: жаркое в горшочке, салат из овощей, жульен, кофе черный.
Он молча смотрел на нее, продолжая держать меню открытым.
– Все? – спросила Марина, окончательно потеряв терпение.
– А вы можете мне еще что-нибудь предложить?
– Фирменное мороженое.
– Десерт не нужен. Сладкое расслабляет. – Парень –захлопнул меню и положил его на стол. – Жаркое придется подождать, – предупредила Марина.
– Сколько?
– Минут двадцать.
– А курицу?
– Тоже.
Парень ослепил ее белозубой улыбкой.
– Ничего, я никуда не тороплюсь. Пусть будет жаркое.
В подтверждении своих слов он развернул салфетку и бросил ее себе на колени.
Марина приказала себе: «Иди!» – и пошла, механически переставляя ноги в обтягивающих джинсах. Она чувствовала, как ее спину буравит насмешливый взгляд.
– Ну как? – возбужденно поинтересовалась Лена.
– Жаркое, жульен, салат из свежих овощей…
– Да подожди ты, я не об этом. Как он тебе? – Ленка перегнулась через стойку, чтобы еще раз «заценить» шатена, уткнувшегося в какой-то журнал.
– Никак! Бывают же такие зануды! – взорвалась Марина. – То про жаркое расскажи, то про курицу, то хочу овощи, то не хочу…