А нормальному мужчине о жизни и карьередумать
нужно.
— Все, я пошел.
— Да, сейчас. Давай, Андрюша, вставай, садисьза уроки. Отца провожу — приду
проверю.
Старшеклассниквздохнул,откинулодеялои,отчаяннозевая,принялся
натягиватьджинсы. Сверху надел рубашку со множеством мелких пуговиц. Все равно
ведь потом в школу напяливать придется. Сел к столу.
Онне оченьпонимал, почему его должны забрать вармию, если он не возьмет
именно эти несколько интегралов, но спорить с матерьюбыло бесполезно. Опять же
сроквдвагодазанеуспеваемость,окоторомемупостояннотвердила
родительница,был довольновнушительным аргументом. Два года«срочной»...За
что?На фиг емуэтонадо!Набрали бы узбеков каких илитаджиков— ипусть
служат. Это им все равно —что здесь улицу за двестибаксов подметать, чтона
плацу маршировать. А он себе дело поинтереснее найти сможет. Икогда же наконец
эту «контрактную армию»введут? Хотя до окончания школы никак не успеют.Всего
год остался. Три года с хвостиком до восемнадцати лет. Не успеют.
Интегралы оказались простенькими—парапроизводных, графикот руки, —и
через полчаса он уже был свободен. Сон, впрочем, все равно уже пропал,а потому
оставшийсячас он провел с«одноглазым другом», компьютером,в авиасимуляторе
гоняясь налихом индийском «Миг-21»за «Торнадо» и «Еврофайтерами». Напоследок
он опять попытался завалить «Раптора», но «F-22» легко ушел нафорсаже, а потом
долбанул его ракетой откуда-то слева. Чтобы сбить американца, «двадцать первого»
нужнобылопроапгрейдитьдоуровня«Бизон»,нозаработанныхнадряхлых
«Фантомах» и корявых «европейцах» очков для решительного рывка никак недоставало
— лишь на топливо и ракеты.
На вторую атакувремени Андрею уже нехватило.Только переодеться, наскоро
проглотить двесосискиикартофельноепюре,запитьэто кислым апельсиновым
соком, в котором,по маминому мнению,содержалось больше всеговитаминов, и —
рвануть в школу.
Алгебраиначалаанализа шлипервым уроком. Тутжесталопонятно,что
вскакиватьдо света не имело нималейшего смысла:проверятьдомашнее задание
математичкане стала, тутже приступив к анализу точки перегиба. Андрей слушал
вполуха,больше глядя не надоску,а наВику Аминеву,что сидела впередив
правом ряду, через парту.
Онсамнезнал,почемуодноклассницастала так его притягивать.Что-то
изменилось в ней в этомгоду. Те же длинные каштановые волосы,те же ямочки па
щеках, тонкиегубы,теже пронзительные голубые глаза.Но... Но ему хотелось
смотреть нанее снова и снова. Смотреть, как она поправляетволосы надухом с
маленькой золотой серьгой, как улыбается, какперебирает пальцами ручку, слушая
учителей.
НередкоВика ловила еговзгляд, оборачивалась,ноонкаждый разуспевал
уткнуться носом в тетрадь или учебник, делал вид, что занят чем-то своим.
Глупо,но именно вэтотгодонкак-тони разу не нашелповода подойти,
поговорить с ней. Предложить сходить куда-нибудь, хотя бы в кино. В прошлом году
как-тоестественновсе получалось, нормально общались. А вэтом... Две недели
учебы, глаза каждый день поедом едят, а ноги к Вике не несут.
«Сегодня подойду, — решил он. — Сегодня обязательно подойду. Нет, не сегодня.
Прямо после урока подойду. Все, подойду. Подойду...»
Ноги опятьпредательски заболели, и сильнаятянущая больвнезапно скрутила
живот. Настолько сильная, что он согнулся, едва не врезавшись лбом встолешницу
парты. К счастью, никто этого не заметил — не то смеху было бы...
«Ничегосебе... — удивился Андрей. — Эточто,робость такпроявляется? Не
хило... Все равно подойду! Решил так решил...