Человек, сидящий на этой лошади, был крупный, широколицый, с густыми светлыми волосами. Он, не отрываясь, смотрел на меня и на остатки моей армейской формы.
Еще там был сутуловатый человек с прищуренными черными глазами, и коренастый, почти квадратный, с открытым приветливым лицом, и еще толстяк с круглым лицом — круглым и твердым как камень.
— Вы, должно быть, гордитесь этой формой, — сказал крупный. — Война-то давным-давно закончилась [18] .
— Не хватает денег купить другую одежку, вот и не получается никак эту выбросить.
Тем временем толстяк проехал шагом к ручью, потом оглянулся и позвал:
— Китч, глянь-ка сюда!
Они все туда кинулись, а мы с Кэпом пошли следом.
Китч осмотрел нашу шахту, в которой и было-то всего несколько футов глубины.
— Золото? — удивился он. — Но тут серебряные места.
— Да вот, показался цвет в лотке, — сказал я. — Пока ничего особенного, но мы надежды не теряем.
Толстяк на нас и не глядел.
— Китч, — сказал он, — у них тут хороший бизнес. Потому-то они и заложили город. Как только народ прослышит про открытие месторождения, люди сюда хлынут, и этот город сам станет золотой жилой.
— Да какое там месторождение, — сказал Кэп. — Мы едва-едва на хлеб наскребаем.
Он повернулся и пошел прочь, бросив:
— Я поставлю на огонь кофе, Телл.
Услышав мое имя, этот самый Китч резко повернулся и уставился на меня.
— Телл? Так вы — Телл Сэкетт?
— Ага…
Он хмыкнул.
— Ну, мистер, скоро у вас будут гости. Видел я в Силвертоне пару джентльменов, которые вас разыскивали.
— Они могут найти меня здесь.
— Они мне говорили, что вы наверняка кинетесь наутек. — В глазах у Китча появилось подловатое выражение. — Я не раз видел, как удирали ребята в такой вот форме.
— Вплоть до самой сдачи Ли [19] , — сказал я. — Вот тогда мы перестали удирать.
Он раскрыл рот, как рыба, вроде хотел что-то сказать, после у него лицо окаменело, после стала краснеть шея.
— Бигелоу говорят, каждый раз, как вы где-нибудь остановитесь, они направляются туда, а вы тут же улепетываете, словно напуганный заяц.
«Телл Сэкетт, — сказал я себе, — этот человек пытается втянуть тебя в драку. Не ввязывайся!»
А вслух проговорил:
— Если кому хочется меня убить, так пусть найдет время за мной гоняться. А мне слишком много дел надо сделать, чтобы сидеть и дожидаться.
Кэп сейчас был за бревнами возле костра, и я знал, что он будет делать там, сзади.
— А теперь я скажу, что вам сделать, чтоб вы себе мозги не сушили, — сказал я. — Поезжайте обратно в Силвертон и скажите этим ребятам Бигелоу, что я здесь. И еще скажите им, что их брат попытался сдавать с низу колоды, не разобравшись, с кем играет, и если они что-то имеют против, так смогут найти меня здесь. Дальше я не уеду.
И добавил, уже поспокойнее.
— Кстати, Китч, вы что-то говорили насчет тех, кто удирает. Можете приехать обратно вместе с ними. Я буду на этом самом месте.
Китч вздрогнул, потом разозлился. Но тут заговорил толстый:
— Поехали уже отсюда.
Они двинулись прочь. Только коренастый задержался.
— Мистер Сэкетт, я хотел бы вернуться и побеседовать с вами, если можно.
— В любое время, — сказал я, и он ускакал.
Мы работали на своей заявке, добывали понемножку золото и строили желоб для промывки. Между делом я подготовил потайную тропку, ведущую по крутому склону вверх от нашего лагеря. Примерно в двух сотнях футов над террасой я устроил стрелковую ячейку, прикрыл ее кустами, мертвыми деревьями и камнями — из этого укрытия два-три человека могли бы перекрыть огнем все подходы к лагерю.
На следующий день, разведывая склон в поисках более удобного подъема к своей ячейке, я отыскал путь дальше вверх, на самый хребет.
— Что у тебя на уме? — спросил Кэп, когда мы встретились вечером.