Он проехал по Польскому каньону, спустился в каньон Скотокрада, перевалил через гору Брэдшоу и напоил коня в холодных водах Аква-Фриа напротив кургана Индейских Жен.
На крутой склон кургана Индейских Жен выходило с полдюжины каньонов, каждый из которых с виду обещал возможность бегства. Но на самом деле всего одна тропа вела поверх этих заманчивых ущелий через гряду скал. Рассудив, что у него по крайней мере час форы, а то и больше, и что за это время вода смоет следы копыт на песчаном русле реки, Таггарт направил коня вверх по течению. Через две мили он выбрался из воды на каменистый мыс. В ту первую ночь бегства он разбил лагерь неподалеку от Рубашковых родников, откуда к северу виднелся Башенный пик. Всего несколькими годами раньше солдаты майора Ренделла сумели ночью одолеть эту твердыню, захватив врасплох шайку апачей, считавших свое убежище неприступным.
Кроун-Кинг Сванти покинул несколько дней назад. И вот теперь, едва передвигая ноги, брел по пологому склону к ручью Тонто, моля всех святых, чтобы там оказалась вода. В глазах у него темнело, губы потрескались, горло пересохло, в голове пульсировала тупая боль. На тусклом, словно покрытом жестью небосводе вовсю полыхало безжалостное солнце. Земля жгла ноги даже через сапоги. Раскаленный воздух обжигал легкие.
Внезапно перед ним, словно из-под земли, вырос апач. Но даже индеец может ошибиться. Ошибка его и погубила.
Когда темно-коричневое тело индейца взметнулось в прыжке, на дуле его винтовки вспыхнул солнечный блик. Проворно отпрянув в сторону, Таггарт почувствовал, как ожил в твердой ладони кольт.
Звук выстрела эхом прокатился по горам, отражаясь от скал, как прыгающий мяч, и замер. Стоя над телом апача, Сванти только сейчас осознал, как ему повезло. У него не было даже четверти секунды на размышления. Реакция оказалась мгновенной — результат долгих лет непрестанной практики и жизни среди опасностей.
Почуяв ненавистный залах белого человека, пони апача отшатнулся и попятился. У седла не было фляжки с водой, и Сванти потратил время только на то, чтобы проверить винтовку и патронташ. В нем нашлось около тридцати разрозненных патронов 44-го калибра. Что ж, решил он, все это еще сможет очень и очень пригодиться. Происшествие заставило его немного взбодриться, он выпрямился и осмотрелся вокруг. Сколько прошло времени после того, как скрылся тот отряд? Если он успел уже преодолеть три мили… даже почти четыре, то и индейцы, верно, не меньше. Подобрав поводья, беглец снова упорно зашагал вперед, невидящими глазами озирая утонувшую в огненном мареве пустыню.
Наконец по лицу хлестнули зеленые ветви, и, не сдержав стон предвкушения, Таггарт из последних сил продрался сквозь кустарник к руслу Тонто.
Ручей пересох.
До сего дня Сванти уже три раза доводилось ночевать у ручья Тонто и поить в нем своего коня, но именно сейчас, когда вода была ему так необходима, в ручье не оказалось ни капли влаги.
До Индюшиного ручья оставалось еще двадцать миль. Затуманенного усталостью рассудка Таггарта все же еще хватило на то, чтобы осознать, что он не в силах преодолеть эти мили. Да и конь тоже.
С юга подул легкий ветерок, однако саврасый не встрепенулся. Сванти знал, что уж если бы где-то в той стороне в русле оставалась хоть лужа, то конь непременно ее учуял бы. Значит, если вода и есть где-то поблизости, то искать ее следует на севере. Повернувшись, он устало побрел по песчаному дну. Каждый шаг требовал огромного усилия воли.
А потом он снова упал.
На этот раз даже не споткнувшись. Просто ноги его тонули в песке, с каждым шагом, казалось, погружаясь все глубже, пока наконец бедняга не рухнул лицом вниз.
Несколько минут он лежал ничком. Потом жеребец натянул поводья, и это движение побудило ковбоя медленно подняться на ноги.
Внезапно до него донесся какой-то едва слышный звук.