Первые записи были так небрежны, что их почти невозможно было разобрать, и он перешел к более поздним. Несколько пари относилось к прошлому году, когда маркиз и Чарльз сражались против Наполеона. Случайно ему на глаза попалось пари, заключенное в год битвы при Ватерлоо:
«Капитан Кейпл бьется об заклад с мистером Брамме-лом на 5 гиней, что Наполеон не возглавит французское правительство через десять дней, начиная со дня сегодняшнего»
15 марта 1815 года. Джордж Браммел.
Еще одно пари было заключено тремя днями позже и подписано двумя членами клуба:
«Сэр Дж. Тэлбот заключает пари с мистером У. Ховардом на пятьдесят гиней против пяти, что Бонапарт не займет Вену в ближайшие три месяца».
18 марта 1815 года. У. Ховард, Дж. Тэлбот.
Маркиз перевернул страницу. Несколько записей касалось спорта. Затем он медленно прочитал:
«Лорд Пэрсвил бьется об заклад с мистером Хэттоном на пятьдесят гиней, что один благородный маркиз не сможет сорвать цветок, пока не станет известно, жив или умер герцог Д».
29 апреля 1816 года.
Маркиз перечитал запись дважды, прежде чем сказал:
— Если это значит то, что значит, то это чудовищное оскорбление и я вызову Пэрсвила на дуэль!
— Ты сваляешь дурака, если поступишь так! — возразил Чарльз.
— Почему? Что ты хочешь сказать? После короткой паузы Чарльз ответил:
— Послушай, Джонни, ты мой друг, и у меня нет ни малейшего желания разрушать нашу дружбу. Мой тебе совет — отложи книгу в сторону и сделай вид, что ничего не читал.
— С какой стати? — зло отпарировал маркиз. — Ведь совершенно ясно, что речь идет о Флер, но, черт возьми, какое отношение имеет к ней герцог Дорсетский?
Чарльз поджал губы и ничего не ответил.
— Ну же, Чарльз, говори! — продолжал маркиз. — Что бы ты ни сказал мне, я не рассержусь на тебя. Это все свинья Пэрсвил — ужасный сплетник, которого я не выношу! Если у него нет под рукой грязной истории о ком-либо, то он ее сочинит сам.
— Совершенно верно! Именно это он и сделал сейчас! — ответил лорд Чарльз, но торопливая речь явно выдавала, что он говорит неправду.
— Скажи мне правду, Чарльз, — попросил маркиз. Чарльз вздохнул.
— Хорошо, — произнес он наконец. — Но если ты думаешь, что я собираюсь с тобой драться, то глубоко ошибаешься. Ты меня слишком часто бил раньше.
— Не будь дураком! — ответил маркиз. — Я собираюсь драться не с тобой, а с Пэрсвилом.
— Пусть будет так, — сказал Чарльз, сдаваясь. — К сожалению, то, на что ставит пари Пэрсвил, правда.
Маркиз уставился на своего друга в немом изумлении.
— Ты хочешь сказать, — произнес он медленно, словно подбирая слова, — Флер тянет с ответом на мое предложение руки и сердца потому, что в случае смерти герцога Дорсетского Сэттингтон станет герцогом и она примет его предложение?
— Я всегда поражался твоей сообразительности, — ответил Чарльз.
— Не верю в это! — воскликнул маркиз. — Она любит меня и сотни раз повторяла это, а нашу помолвку держит в секрете только из-за болезни ее бабушки.
— Насколько мне известно, ее бабушка болеет уже три года, — заметил Чарльз.
Маркиз тяжело вздохнул:
— Но Сэттингтон! Ведь ты же знаешь, что мы всегда о нем думали!
— Герцог есть герцог, — возразил друг.
Маркиз допил свой бокал шампанского, налил еще и произнес:
— Я очень хочу узнать, как Пэрсвил оказался в курсе всего этого? Ведь я никогда и словом не обмолвился о своих чувствах к Флер и о том, что она для меня значит. Пожалуй, только тебе я рассказал об этом.
— Моей вины здесь нет, — поспешно ответил Чарльз.
— Тогда кто?
— Может быть, тебе и не понравится, но правда такова, что слуга Пэрсвила встречается с горничной Флер.