У меня в управлении достаточно полицейских, могу поручить это им.
Флавия уселась за письменный стол и мрачно взглянула на шефа.
— Простите, — произнесла она. — Знаю, что последние дни всех вас достала. Хандра навалилась, не хотелось ничем заниматься. Конечно, я съезжу в аэропорт. Арестую кого-нибудь, может, это хоть немного взбодрит меня.
— Отпуск тебе нужен, вот что, — заявил Боттандо. Для него это было универсальным средством от всех болезней и недомоганий, сам он прибегал к нему при первой же возможности. — Сменить обстановку, подышать чистым воздухом.
Флавия покачала головой. Последнее, чего ей хотелось, так это устроить себе каникулы. Боттандо не сводил с нее сочувственного взгляда, затем нежно похлопал по плечу.
— Не переживай, — сказал он. — И это тоже пройдет.
Она подняла голову.
— Что именно?
Генерал пожал плечами и небрежно отмахнулся:
— Да то, что приводит тебя в столь скверное настроение. Ладно, поболтать с тобой, конечно, приятно, однако… — Он многозначительно покосился на часы.
Флавия устало поднялась, пригладила волосы.
— Ладно. И что прикажете с ним делать, когда я его возьму?
— Передашь его полиции аэропорта. Пусть посидит у них, пока все бумаги не будут готовы. Я обо всем договорился. Тебе просто надо опознать его и соблюсти формальности. Все бумаги у меня уже есть, фотография тоже имеется. Так что все должно пройти без осложнений.
Сделав столь опрометчивое заявление, Боттандо глубоко заблуждался, но вины его в том не было. Добраться до Фьюмичино оказалось непросто — из-за огромной пробки, растянувшейся от окраин города до болотистой местности, где находился международный аэропорт. Не слишком подходящее для него место. Глупо было размещать его именно там, но то же самое относилось и к Ватикану с его множеством бесполезных земель и хорошими знакомыми в департаменте планирования.
Флавия подъехала к терминалу в десять, оставила машину под знаком «Парковка строго запрещена» — ей еще повезло, что там нашлось свободное местечко, — и бросилась искать отделение полиции аэропорта. Там ее ждали, но никаких действий не предпринимали, пока кому-то не пришла в голову замечательная идея проверить означенный борт. Выяснилось, что самолет опаздывает на полчаса, стоянка в Мадриде продлилась дольше запланированного времени.
Мадрид? Флавия всполошилась. Но ей никто ничего не говорил о Мадриде. День начался плохо и с каждым часом становился все хуже и, судя по всему, должен был закончиться полной катастрофой. Во всяком случае, такое у нее появилось предчувствие.
Флавии оставалось только ждать, и чем дольше она ждала, тем крепче становилась уверенность, что все это лишь напрасная трата времени.
Предчувствия не обманули. Самолет приземлился в 10.45, первый пассажир появился на выходе в 11.15, а последний вышел без пяти минут полночь. Никакого Гектора ди Соузы среди них, разумеется, не оказалось. Флавия напрасно угробила вечер, от голода сосало под ложечкой, настроение было вконец испорчено.
Она понимала, что поехать теперь домой и попробовать позабыть обо всем не получится. Международный протокол требовал соблюдения всех формальностей. А это, в свою очередь, означало, что надо хотя бы сделать вид, что ты пытаешься разобраться в ситуации, в особенности в том случае, если путаница возникла не по твоей вине.
Она снова поехала в офис и взялась за телефон. Звонки в авиадиспетчерскую, аэропорт Рима, аэропорт Мадрида. Вам перезвонят, отвечали они; и ей снова пришлось ждать. Флавия даже не могла выйти и купить себе бутерброд, хотя поиски этого незамысловатого продукта заняли бы немало времени, не так много заведений в Риме работает по ночам.
В последний раз ей перезвонили где-то около трех часов утра.