К несчастью, Арган, как всякий историк-искусствовед, совершенно не придавал значения фактам и продолжал действовать согласно своим лозунгам.
В этой войне Боттандо представлял полицейское управление, воспринимавшее дилетантов как самых злейших своих врагов. Арган же выступал на стороне бюрократического аппарата, где свято верили в то, что эффективность любой организации определяется исключительно количеством изведенной бумаги. Денежные средства находились в руках последних, и с этим приходилось считаться.
В последний месяц Боттандо старался избегать прямых столкновений с противником. Арган полностью завладел набором таких правильных слов, как «эффективность», «результаты», «окупаемость средств», «активные действия», поэтому на его фоне любое высказывание Боттандо казалось вялым, несовременным и неуместным. Ему оставалось только рычать от бессильной злости в своем кабинете и страстно ждать, когда противник оступится и сделает неверный шаг. Однако его ожидания были бесплодны: Арган не мог ошибиться в силу того, что ничего не делал — он только наблюдал за другими и с оттенком превосходства поучал, как это можно было бы сделать лучше.
— И как мы себя чувствуем сегодня утром? — поинтересовалось это ходячее оскорбление всего полицейского управления. — Все печетесь о раскрытии преступлений, как я вижу. Прошу прощения — не смог удержаться и немного послушал ваш занимательный рассказ о проделанной детективной работе по делу «Джотто».
Боттандо скривился:
— Надеюсь, вы сочли его поучительным?
— Весьма, весьма. Кстати, вы слышали? Сегодня ночью украли этрусские статуэтки с места археологических раскопок.
Это было его постоянной практикой: появившись в управлении, он первым делом просматривал сводку ночных происшествий, чтобы немедленно поразить всех своей осведомленностью. Боттандо еще не слышал об ограблении, однако не моргнув глазом твердо ответил:
— Да, я в курсе. Но мы не можем ничего предпринять, пока не получим полный список похищенного. — Сколько раз его выручала эта фраза.
— Я полагаю, нам следует подключиться немного раньше. Отличное дело, как раз для нашего управления. Мы не должны забывать о профиле нашего учреждения. И уничтожение национального наследия посредством порчи достопримечательностей, имеющих важнейшее историческое значение…
И пошел, и поехал… он поучал его, словно пятилетнего ребенка… — это было еще одним из его недостатков, как однажды вечером, сидя в баре, мрачно заметил Боттандо сочувствующему коллеге из управления по борьбе с коррупцией.
В действительности Аргану было абсолютно наплевать, насколько эффективно работало управление. Прирожденный администратор, он заботился лишь о внешнем впечатлении.
— Я думаю, нам пока не стоит подключаться, — сухо возразил Боттандо, видя, что Арган опять сел на своего конька. — Если, конечно, мы не хотим заслужить репутацию людей, сующих нос не в свое дело. Но если вам так хочется, я звякну в карабинерию и скажу, что господин Арган непременно хочет взять дело под свой личный контроль…
— Ох, нет. Разумеется, я полагаюсь на ваш опыт, — мгновенно пошел на попятную Арган. Он был слишком умен, чтобы так легко попасться на удочку. — Да, — вспомнил он, — а о чем это вы здесь совещались с прелестной синьориной?
Прелестная синьорина скрипнула зубами, Боттандо широко улыбнулся. Арган вел непрерывную работу по вербовке сотрудников в свой лагерь. В отношении Флавии он определенно не преуспел, и все же находились люди…
— Мы с прелестной синьориной планировали день, — любезно ответил Боттандо.
— Это ваш план? — небрежно бросил Арган, подцепив со стола письмо синьоры Фанселли.
— Я настоятельно прошу вас не трогать мою почту без моего разрешения.