– Кажется, опять начинается!
– Нет, – сказал Анвре, откашлявшись. – Это только последствия родов, которые скоро кончатся.
Он осторожно взял ребенка у Тилли и передал его Изабелле. Их руки соприкоснулись, когда Изабелла принимала младенца, и она вновь была потрясена нежностью его огрубелых рук. Казалось, его строгое лицо с резкими чертами стало мягче и шрамы не выглядели так Пугающе, как прежде. Ее сердце, уже тронутое рождением ребенка Тилли, оборвалось, когда Анвре коснулся ее.
Изабелла судорожно втянула воздух и подошла к огню, прижимая ребенка к плечу.
В доме было очень душно. Хотя существовал дымоход для вытяжки дыма, часть его скопилась под закопченным потолком. На вертеле над огнем жарились куропатки, капающий с них жир шипел и потрескивал, когда попадал на горячие угли.
Роже крепко спал, несмотря на то что происходило рядом. Изабелла дотронулась носом до головки ребенка и постаралась принять внешне спокойный вид, хотя внутри бушевала буря чувств. Казалось, для волнений уже не было причин, однако события этого вечера не давали ей покоя.
Надо подышать свежим воздухом; вероятно, это поможет успокоиться. Укутав ребенка, Изабелла открыла дверь и выглянула наружу. Дождь не прекратился, однако. Изабелла понимала, что ей необходимо покинуть помещение, чтобы обрести покой. Она вернулась к Тилли и вручила ей ребенка. Малышка тотчас принялась сосать.
Когда маленькие ручонки обхватили мягкую грудь матери, Изабелла почувствовала, как напряглись соски ее собственных грудей и лоно начало пульсировать, хотя она не рожала младенца и не кормила его грудью.
Встревоженная этими неукротимыми позывами, Изабелла, едва сдерживая слезы, устремилась к двери. Она вышла наружу и, обогнув дом, встала в задней его части под карниз, укрывающий ее от дождя.
Изабелла обхватила себя руками, чтобы сохранить тепло, и старалась подавить нелепые слезы, которые то и дело наворачивались на глаза за время пребывания в доме Тилли.
Роды прошли нормально, и все же Изабелла плакала, а моросящий дождь намочил ее волосы и одежду, несмотря на навес. Она дрожала, проливая слезы при воспоминании об отце, матери и Катрин, а также о том, что ей чудом удалось избежать судьбы Тилли.
– Изабелла...
Ее горло сжалось, мешая ответить. Она взглянула на Анвре и попыталась унять дрожь подбородка.
Анвре обнял ее за плечи и притянул к себе. Изабелла, не в силах сдерживаться, дала волю слезам, которые намочили перед его туники, тогда как плечи были мокрыми от дождя. Казалось, он не замечал, что обнимает ее и гладит спину. Она слышала его глубокий низкий голос, отдававшийся в ее груди, но не разбирала слов.
Изабелла ощущала твердость его тела, и в ее памяти возник тот первый день в бухте, когда она увидела его обнаженные мускулистые руки и плечи, а также мощь его бедер и мужского естества между ног. В его объятиях она была словно прикована к его сильному телу. Казалось, отрицательные эмоции не смогут возобладать над ней, пока он держит ее.
Руки Изабеллы скользнули вверх, и она ощутила мускулатуру его груди. Затем ее пальцы проникли под его тунику и коснулись обнаженной кожи и жестких волос.
– Ты такой крепкий, – прошептала она.
Анвре издал какой-то нечленораздельный звук, когда Изабелла нащупала его соски.
Они были плоскими, но тотчас затвердели и заострились, как у нее.
Внутри Изабеллы поднялась горячая волна, ее ноги ослабели, и все тело охватил жар. Она взглянула на Анвре. Его голова склонилась к ней. Изабелла потянулась к его губам и приникла к ним легким поцелуем.
Анвре полностью завладел ее чувствами. От него исходил запах дождя, она ощущала вкус его губ, силу крепких рук, обнимавших ее талию, и биение его сердца, находящее отклик в ее груди.