— Все! — мгновенно ответила Алекс.
— Ну тогда, — сказала Алекс, мысленно выталкивая из комнаты облако невысказанных вопросов Элизабет, — лорд Дазенберри только что обручился с Сесилией Лакруа!
— Как хорошо, — ответила Элизабет, тихо и ласково улыбнувшись, в голосе ее звучала искренняя радость. — Он очень богат и из прекрасной семьи.
— Он неисправимый волокита и заведет себе любовницу не позже чем через месяц после того, как произнесет в церкви клятву Верности, — высказалась Алекс со свойственной ей прямотой, которая всегда шокировала и одновременно привлекала Элизабет.
— Надеюсь, что ты ошибаешься.
— Я не ошибаюсь. Но если ты так думаешь, может быть, заключим пари? — предложила Алекс, так обрадовавшись, что в глазах подруги снова заискрился смех, что не подумала о том, как бестактно ее предложение. — Скажем, фунтов на тридцать?
Внезапно Элизабет почувствовала, что больше не может выносить этой неизвестности. Ей надо было знать, привела к ней Алекс верность их дружбе, или она оказалась здесь, ошибочно полагая, что Элизабет все еще самая популярная женщина в Лондоне. Встретившись взглядом с голубыми глазами Алекс, Элизабет произнесла со спокойным достоинством:
— У меня нет тридцати фунтов, Алекс. Алекс ответила ей таким же прямым взглядом, сморгнув навернувшиеся слезы жалости.
— Я знаю.
Элизабет научилась встречать невзгоды с высоко поднятой головой, загнав страх поглубже. Но теперь, столкнувшись с добротой и преданностью подруги, она чуть не расплакалась столь ненавистными ей слезами, которых никто не смог из нее выжать даже в то время, когда разразилась трагедия. Сдавившие горло слезы мешали ей говорить, и Элизабет с трудом пробормотала:
— Спасибо.
— Тебе не за что меня благодарить. Мне пересказали всю эту грязную историю, и я не верю ни единому слову! Больше того, я хочу, чтобы ты приехала в Лондон на время сезона и пожила у нас. — Наклонившись вперед, Алекс взяла ее за руку. — Ради твоей же собственной гордости ты должна поставить их всех на место. Я помогу тебе. Даже больше: я уговорю мать моего мужа воспользоваться для тебя своим влиянием. Верь мне, — закончила Алекс с любящей улыбкой, — никто не посмеет пройти мимо тебя, не раскланявшись, если за тобой будет стоять сама вдовствующая герцогиня Хостон.
— Пожалуйста, Алекс, перестань. Ты сама не знаешь, что говоришь. Даже если бы я захотела, а я этого не хочу, она никогда на это не согласится. Я не знаю ее, но уверена, что она знает обо мне все. Я имею в виду то, что обо мне говорят. Алекс не смутили ее возражения.
— Ты права только в одном — она действительно слышала эти сплетни. Но после того, как я поговорила с ней, она захотела встретиться с тобой и составить собственное мнение. Она полюбит тебя гак же, как и я. А если это произойдет, она сдвинет горы, но заставит общество снова принять тебя.
Элизабет покачала головой, сглотнув комок в горле. Она была благодарна подруге, но страдала от унизительности своего положения.
— Я очень признательна тебе, правда, но я просто не вынесу этого.
— Я уже приняла решение, — мягко предупредила ее Алекс. — Мой муж уважает мое мнение, поэтому я не сомневаюсь, что он тоже согласится. А что касается платьев, то у меня их множество, почти совсем новых. Я одолжу их тебе…
— Ни в коем случае! — вспыхнула Элизабет. — Пожалуйста, Алекс, — умоляюще сказала она, испугавшись, что может показаться неблагодарной. — Оставь мне хоть немного гордости. И кроме того, — добавила она с легкой улыбкой, — я вовсе не так уж несчастна, как ты, кажется, думаешь. У меня есть ты. И у меня есть Хэвенхёрст.
— Я знаю, — сказала Алекс.