Действие произойдет там, где кончается улица Шайо и если допустить, что там могут оказаться прохожие, они едва ли ей помогут, так как мы будем действовать с головокружительной быстротой».
«Вы уверены в вашем шофере?»
«Уверен в том, что он будет нам повиноваться, так как мы хорошо ему заплатим».
«Отлично. Я буду ждать вас в известном месте. Вы мне передадите красотку, и все будет кончено… Мы будем хозяевами положения».
«А заодно и красотки, полковник. Она ведь дьявольски пикантна!»
«Да, это верно. Я ее много раз видел».
И они начали смеяться, потом позвали человека, чтобы расплатиться, и я подошел к двери посмотреть, как они будут выходить. Но вышел только один, тот, с густыми усами и в серой шляпе. Второй, очевидно, воспользовался другой дверью. Человек в серой шляпе нанял единственный проезжавший мимо автомобиль, и потому я был принужден отказаться от мысли выследить его. Но так как я знал, что вы каждый день выходите из лазарета в семь часов и идете по улице Шайо к площади, я решил, что именно вы должны стать жертвой нападения.
Патриций замолчал.
Женщина задумалась. Ее лицо выражало озабоченность.
— Но почему вы не предупредили меня? — спросила она наконец.
— Предупредить? Ну, а если бы речь шла вовсе не о вас? К чему было вас пугать? Но, допустим, дело действительно касалось вас, к чему заставлять вас быть настороже? Что не удалось бы вашим врагам на этот раз, удалось бы в другой, они расставили бы ловушку поискуснее, и мы ничего не знали бы о ней и не смогли бы ничего предотвратить. Нет, гораздо лучше было действовать иначе. Я договорился с вашими прежними пациентами, преданными вам всем сердцем. Кстати, случайно оказалось, что один из моих друзей живет как раз на этой площади, и это его квартира. А теперь, матушка Коралия, когда вы знаете столько же, сколько и я, что вы обо всем этом скажете?
Она протянула ему руку.
— Я думаю, что вы спасли меня от опасности таинственной и тем более ужасной, за что я благодарю вас от души.
— Нет, нет. Благодарностей не принимаю, — воскликнул капитан. — Для меня такая радость — отвести от вас опасность! Нет, я спрашиваю о другом: что вы думаете об этом деле?
Она ответила, ни секунды не колеблясь:
— Думаю, что ничего не понимаю…
— Вы не знаете ваших врагов?
— Лично нет.
— А того человека, которому должны были передать вас ваши преследователи и который утверждал, что знает вас немного?
Она слегка покраснела и ответила:
— У каждой женщины найдется человек, преследующий ее более или менее открыто… Я, право, не знаю, о ком именно идет речь.
Бельваль помолчал, о чем-то размышляя.
— В конце концов, мы сможем кое-что узнать, допросив пленника. Если он откажется нам отвечать, я передам его в руки полиции, которая и займется этим делом.
Коралия вздрогнула.
— Полиции? Зачем?
— А что же я должен делать с этим человеком? Он скорее принадлежит полиции, чем мне…
— Нет, нет, — с живостью вскричала она. — Только не полиция? Зачем? Они будут допытываться, как я живу, надоедать мне расспросами… Обо мне будут всех расспрашивать…
— Но, однако, матушка Коралия, не могу же я…
— А я вас прошу, умоляю, найдите какое-нибудь другое средство, только чтобы не трубили обо мне на всех перекрестках.
Капитан наблюдал за Коралией, удивленный ее волнением.
— Я позабочусь, чтобы о вас не говорили, матушка Коралия, — сказал он.
— А что вы тогда сделаете с этим человеком?
Патриций встал.
— Боже! — воскликнул он, — да я прежде всего почтительнейше осведомлюсь у него, соблаговолит ли он отвечать на мои вопросы, потом поблагодарю его за внимание, которым он вас окружил, и, наконец, попрошу его удалиться.