– Что-то маму это не очень беспокоит, учитывая, что она присосалась к твоему кошельку, как пиявка, – обидчиво поджав розовые губки, проговорила Аманда.
– Это дело только мое и твоей матери. Не тебе решать, как мне поступать в этой ситуации.
– Ну да, конечно. С дочкой, значит, можно не церемониться.
Она и не заметила, как выказала застарелую обиду, которую питала к своему отцу. Еще ходя к психоаналитику, Аманда пришла к выводу, что ревнует отца к работе и к ушедшей от них матери. Да, да! Несмотря ни на что, он долгое время горевал о жене, совершенно не замечая дочь с ее сначала детскими, а затем и юношескими проблемами. И как только она это уразумела, то сразу же отказалась от высокооплачиваемых сеансов. Ни к чему выносить сор из избы. Так она думала в то время. Однако потом злость и обида, не находящие выхода перевоплотились в протест, который она испытывала к методам его воспитания. А точнее, к их отсутствию.
Отец предоставил ей полную свободу. И что бы Аманда ни делала, что бы ни совершала, сколько бы ни вызывал его директор школы, сколько бы ни меняла она колледжи, он всегда ограничивался разовым чтением нотаций и снова возвращался к своим делам. Почему так было? Она не знала ответа на этот вопрос. Лишь став взрослой, догадалась, что отец видел в ней воплощение матери, которая бессердечно бросила его. И просто спасался от неприятных воспоминаний. Но, осознав это, она не простила его. Потому что куда деть эти долгие годы взросления, когда чувствуешь себя ненужной и отвергнутой?
– Если ты не заметила, я долго выжидал, – спокойным твердым голосом заметил Дональд.
Побарабанил пальцами по столу. Он и не подозревал, что сегодняшний разговор будет даваться ему с таким трудом.
– В общем, так, – подытожил он беседу, – ты слышала, что я сказал. Так что – решай. Выбор за тобой, Аманда.
– Я не выйду замуж за Стива! – в сердцах воскликнула она, досадуя на предательские слезы, выступившие на глазах. – Меня тошнит от него. От одного только его слюнявого рта!
Отец загнал ее в угол, и с этим ничего нельзя было поделать. Она сопротивлялась из последних сил.
Дональд понимал, что это последние всплески попавшейся в сети свободолюбивой пташки. Но другого выхода не было. Нужно было, во что бы то ни стало заставить ее вести себя в соответствии с тем положением, которое их семья занимала в обществе. Иначе это грозило большими проблемами и так уже испытывающему трудности бизнесу Маршалла.
После спада начала девяностых Дональд неожиданно для всех продал два свои ресторанчика, которые приносили вполне стабильный, но все-таки не такой высокий, как ему хотелось, доход, и вложил все деньги в новую компанию по программному обеспечению, разглядев в этой отрасли развития перспективное будущее. Его ожидания и плодотворный труд увенчались успехом. Конечно, вначале было тяжело.
И, не выдержав трудностей, его жена уехала с первым встречным, заявившим ей, что он без пяти минут звезда и имеет свою виллу в Лос-Анджелесе. Вилла оказалась небольшим домиком в небогатом районе города, а пять минут длятся до сих пор. Но предательство со стороны близкого человека не сломило Дональда, и он уверенной рукой вел свое предприятие к вершине. Ведь у него была дочь, которую необходимо поставить на ноги. Теперь же, с высоты проделанной работы, он мог спокойно взирать на прошлые годы, когда денег порой не хватало даже на оплату счетов и приходилось выискивать скрытые резервы.
Как только его жена узнала о том, что дела брошенного мужа пошли в гору, она тут же подала на развод, надеясь на солидное содержание. Разумеется, если учесть, что это она бросила его, Дональд мог ничего не давать ей и выиграл бы суд. Но он пошел ей на уступки и подписал все требования. Такой широкий жест Маршалл вполне мог себе позволить. После чего вновь с головой окунулся в работу. Аманда беспокоила его, но он совершенно не представлял, как повлиять на свою взбалмошную дочь. И самоустранился в надежде, что та повзрослеет и остепенится. Не повзрослела. Не остепенилась. Надо было срочно брать ситуацию в свои руки. И, наконец, собравшись с силами, он сделал это. Как ни больно было подрезать крылья собственному чаду, другого выхода Дональд Маршалл просто не видел.
– Хорошо. Но тогда выйдешь за того, кого я найду тебе. И точка, – заявил отец, решительно глядя на дочь, на лице которой застыло стоическое выражение.
– Надеюсь, он не будет лысым и толстым коротышкой, – недовольно пробурчала та.