Не то чтобы он доставлял много хлопот своему начальству, но и звезд с неба не хватал, показав себя недальновидным и полностью лишенным деловой хватки человеком.
– Ядолжен извиниться перед тобой, Лука, – не замечая раздражения брата, продолжал Альфредо. – До сих пор я не верил в то, что эта Бейли подставила тебя. Впрочем, мои родители придерживались того же мнения. Мы считали, что у вас на самом деле была связь.
Лука окинул кузена неприязненным взглядом. Едва ли упоминание о том, что многочисленная родня все это время подвергала сомнению его порядочность, могло доставить ему удовольствие.
– Но даже если и так, – сообразив, что сказал лишнее, поспешил добавить Альфредо, – никто не стал бы упрекать тебя за это, ведь Вивьен абсолютно не подходила…
– Заруби себе на носу: Вивьен – мать моего единственного сына и заслуживает того, чтобы о ней говорили с уважением, – грозно возразил Лука.
Совсем смешавшись, Альфредо принялся путано извиняться, и Лука предпочел выставить брата за дверь, пока тот окончательно не вывел его из себя. Оставшись один, он подошел к окну и, прислонившись лбом к стеклу, невидящим взглядом уставился на открывавшуюся панораму деловой части Лондона. Однако мысли его в этот момент были заняты совсем не делами.
С уже привычной горечью Лука думал о том, что его двухлетний сын Марко рос вдали от отца, в скромном доме, в стенах которого никогда не звучала итальянская речь. Ему приходилось прилагать отчаянные усилия ради того, чтобы изредка встречаться с малышом. Из-за грязных слухов, пущенных Джасмин, суд признал его неверным мужем, тем самым лишив шансов получить опеку над ребенком, мать которого была уроженкой Англии с безупречной репутацией. Лука до сих пор впадал в ярость при мысли о том, что Вивьен, с такой легкостью отказавшаяся от их брака, смогла без всяких проблем оформить единоличное опекунство над сыном.
Он старался быть хорошим отцом в те редкие минуты, когда ему все-таки удавалось увидеться с мальчиком. Однако непродолжительность таких встреч серьезно беспокоила Луку. Он боялся, как бы его маленький сын между короткими визитами совсем не отвык от отца. И едва ли Вивьен, решительно вычеркнувшая бывшего мужа из жизни, лишний раз напоминала о нем Марко. Но с публикацией этого интервью у нее уже не будет оснований для того, чтобы отказывать ему в законных правах…
Лука удовлетворенно хмыкнул, чувствуя, как место горечи и раздражения занимает уверенность в том, что, в конце концов, ему удастся настоять на своем. Правда, Вивьен, вечно погруженная в научные труды, редко заглядывала в газеты и могла не обратить внимания на скандальное заявление Джасмин. Придя к этой мысли, Лука связался со своим секретарем и распорядился отправить экземпляр вчерашней газеты, дополненный его визитной карточкой, на дом к миссис Сарацино. Может, этому поступку и недоставало благородства, однако он обязан указать Вивьен на то, как глупо она поступила, поверив лживым признаниям Джасмин Бейли.
Впечатлительная по натуре, Вивьен часто попадала впросак, легко принимая на веру все, о чем говорилось вокруг. С другой стороны, ее редкая по нынешним временам совестливость придавала Луке уверенность в том, что чувство вины за несправедливое обвинение в измене надолго лишит Вивьен душевного покоя. Даже теперь, когда правда все-таки восторжествовала, он не мог простить жене пережитого унижения, считая, что она должна понести заслуженное наказание за свою доверчивость.
* * *
– Хватит, Джок, вылезай, – устало пробормотала Вивьен, пытаясь выманить собаку из-под стола.
Джок – полугодовалый щенок шотландской овчарки, названный так в честь популярного мультяшного персонажа, вовсе не спешил покидать своего укрытия.
Двухлетний Марко, издав воинственный клич, устремился под стол к своему четвероногому другу – постоянному участнику всех детских игр.