– Просто я подумала... – Честити замолчала, колеблясь. То, что она собиралась предложить, могло огорчить сестер как проявление неуважения к памяти их матери. – Ему нужна жена, – твердо сказала она. – Я подумала, если уж мы ищем жен и мужей для всех желающих, может, нам поискать жену собственному отцу? Прошло почти четыре года, с тех пор как умерла мама. Не думаю, что она стала бы возражать. Скорее...
– Скорее она приветствовала бы твою идею, – решительно закончила Констанс. – Отличная мысль, Чес.
Они повернулись к Пруденс, хранившей молчание. Та медленно произнесла:
– Жена со скромным доходом стала бы идеальным решением проблемы.
– А еще лучше жена с солидным доходом, – подхватила Констанс.
– Вы ничуть не лучше Дугласа Фаррела, – запротестовала Честити. – Как можно подходить к вопросу так меркантильно! Я всего лишь хотела, чтобы отец заимел любящую спутницу жизни. Она не обязана быть богатой.
– Конечно, нет, – успокоила ее Пруденс. – Но и отвергать женщин со средствами неразумно. Отцу не придется думать о хлебе насущном. И потом, мы же не собираемся подсовывать ему кого попало. – Она пожала плечами. – Деньгам, Чес, всегда найдется применение.
– Как будто я не знаю, – вздохнула Честити. – Итак, вы считаете, что я чересчур придирчива, обвиняя доктора Фаррела в меркантильности?
– Честно говоря, да. – Пруденс взглянула на Констанс, которая тоже утвердительно кивнула.
Честити хмуро уставилась на бокал с хересом.
– Ну хорошо. Я знала, что вы так скажете. Только не забывайте, вы с ним не встречались. Это черствый, расчетливый и эгоистичный шотландец.
– Но он же врач, – возразила Пруденс. – Его профессия – помогать людям. Она должна привлекать тебя, Чес.
– Привлекала бы, будь он другим, – заявила Честити. – Но он напомнил мне фабриканта викторианской эпохи, готового на все, лишь бы продвинуться в обществе, которому нет дела до тех, кого он использует для достижения своей цели. Похоже, он уверен, что может считаться честным человеком только потому, что не скрывает своей жадности.
– И ты поняла его натуру за одну короткую встречу в Национальной галерее? – изумленно спросила Констанс.
Честити слегка покраснела.
– Наверное, мои доводы вам кажутся странными, – призналась она.
– Может, ты увидишь его в другом свете, когда встретишься с ним в обычной обстановке? – предположила Пруденс.
– В любом случае мы не можем действовать, пока не подберем ему подходящую невесту, – пояснила Честити. – У вас есть на примете богатые женщины, отчаявшиеся выйти замуж и готовые согласиться на сделку под видом брака?
– По крайней мере от них не требуется ни красоты, ни особого ума, – заметила Пруденс.
– Ни характера, – добавила Честити не без яда. – Наш клиент не придает значения подобным мелочам.
– Ладно, Чес, твоя позиция ясна. – Пруденс поднялась на ноги. – Нам лучше спуститься вниз, гости вот-вот явятся.
Приоткрыв дверь в спальню и сунув голову внутрь, Пруденс окликнула мужа:
– Гидеон, мы идем вниз. Поторопись. Элегантный Гидеон тотчас появился на пороге, застегивая запонки.
– Сара выйдет к гостям перед обедом?
– Она очень надеется, но я сказала, что решать будешь ты. Гидеон был единственным родителем Сары почти семь лет, а Пруденс еще только училась исполнять роль мачехи и не всегда знала, когда высказать свое мнение, а когда оставить его при себе.
– По-твоему, она уже достаточно взрослая? – спросил он, надевая пиджак.
– Вполне.
– В таком случае пусть выходит. Я буду через пару минут. Сестры спустились вниз. Сара, крутившаяся в коридоре, кинулась к ним навстречу.
– Можно я побуду с вами, Пру?
– Да, до обеда, – ответила Пруденс. – Твой отец не возражает.