– При должном усердии, разумеется, – вставила ее дочь. – Но едва ли визит во Флоренцию, пусть даже на месяц, может заменить жизнь в таком божественном городе.
– Кушать подано, леди Молверн, – торжественно объявил дворецкий, положив конец беседе, и Гидеон облегченно вздохнул.
Он предложил руку графине. Макс, повинуясь кивку своей невестки, сделал то же самое синьорине, и вся компания, разбившись на пары, чинно двинулась через холл в столовую.
Пруденс усадила графиню на почетное место справа от Гидеона, а ее дочь – на другой конец стола – между судьей, коллегой Гидеона, который сидел справа от нее самой, и Максом. К счастью, напротив расположились Честити и Родди Бригем, так что в случае чего она могла рассчитывать на их поддержку. Констанс, сидевшая рядом с Гидеоном, находилась слишком далеко, чтобы принять участие в разговоре.
– Гидеон приготовил сегодня что-нибудь особенное, Пру? – спросила Честити, когда все заняли свои места.
– Нет, но он выбирал меню. – Пруденс повернулась к синьорине. – Мой муж, мисс Делла Лука, – прекрасный кулинар.
– О, неужели... как необычно. – Лаура устремила на нее недоверчивый взгляд. – Ни один итальянец и шага не ступит в кухню, считая приготовление еды неподходящим занятием для настоящего мужчины.
– Возможно, – подхватила Пруденс, – но англичане не слишком озабочены тем, чтобы казаться настоящими мужчинами. Наверное, потому что они таковыми являются. Что скажете, джентльмены? – Она с улыбкой взглянула на мужчин, сидевших по обе стороны от нее.
– Скорее, данный процесс связан с особенностями национальной кухни, – предположил Макс, не моргнув и глазом. – Приготовление макарон, как я понял, – довольно длительный процесс. А у женщин, так уж исторически сложилось, достаточно времени для подобных занятий.
– О, что за обобщения, Макс, – вмешалась Честити, надеясь увести разговор от обсуждения превосходства Италии над Англией. – Не все женщины проводят дни, валяясь на диване, листая журналы и сплетничая. Между прочим, на них лежит львиная доля домашней работы.
– Вот именно, – подхватил он с довольным видом. – Женщины имеют природную склонность к домашним делам, важнейшим из которых является умение готовить. Вы согласны, судья?
– Истинно так, истинно так, – закивал тот, сосредоточенно работая ложкой. – Прекрасный суп, леди Молверн. Передайте мои комплименты кухарке.
– Тем не менее многие повара – мужчины, – заметила Честити, увидев, что Лаура Делла Лука открыла рот. – Особенно во Франции. Вы бывали во Франции, синьорина?
– О да, Париж – мой второй дом.
– А я думала, Флоренция, – буркнула Пруденс в свою тарелку, не рискуя быть услышанной, поскольку синьорина увлеченно распространялась о красотах Лувра с таким видом, словно испытывала личную гордость.
Остаток обеда прошел в том же духе. Лаура Делла Лука доминировала в разговоре, беспощадно возвращая его в прежнее русло, когда кому-нибудь удавалось сменить тему. Даже Честити сдалась.
Все испытали облегчение, когда Пруденс, перехватив взгляд Гидеона, наконец встала.
– Милые дамы, не пора ли нам удалиться? Мужчины встали, вежливо ожидая, пока женщины поднимутся из-за стола и покинут столовую.
Пруденс препроводила женскую половину гостей в гостиную, где уже накрыли столик для послеобеденного кофе.
– Говорят, вы приобрели дом в Мейфэре, графиня, – полюбопытствовала она, наливая кофе в чашку и передавая ее лакею.
– Да, на Парк-лейн, – отозвалась та. – Великолепный дом.
– Но не такой большой и удобный, как наша вилла во Флоренции, – вставила дочь.
– Ну, для наших целей он Достаточно велик, – примирительно откликнулась графиня, принимая кофе из рук лакея.