– Господи, Бен! – воскликнула она, возвращаясь к действительности. – Ты напугал меня.
– Похоже, что да.
Он нежно улыбнулся ей, потом перевел свой взгляд на картину.
– В чем дело, Тамар? Что в этом старом холсте так волнует тебя?
Тамар решительно повернулась к картине спиной.
– Ничего, Бен, – мягко ответила она. – Просто сравнивала свои нынешние работы с первыми попытка ведь правда? Ей удалось вложить в свои интонации вполне искреннее удивление и отвлечь Бена от мыслей, которые заставили его задать ей этот вопрос. Однако он все-таки спросил:
– Если это так, зачем ты хранишь ее?
Тамар пожала плечами.
– Может быть, как напоминание о моих первых шагах, – беззаботно ответила она. – О чем вы разговаривали с мистером Бернштейном?
Бен забыл о своем вопросе и вместе с Тамар пошел в сторону офиса.
– Разумеется, он очень доволен твоим успехом, – сказал он, улыбаясь. – А заодно и своим собственным, что тоже вполне естественно.
– Конечно, естественно, – сухо подтвердила Тамар, с интересом глядя на Бена.
– Он хочет устроить вторую выставку осенью, – продолжал Бен. – Как ты думаешь, ты успеешь подготовиться?
Тамар колебалась. Ей показалось, что неожиданно события стали развиваться слишком быстро.
– О, я не знаю, Бен, – начала она. – Я... мне нужно отдохнуть...
– Что? В твои-то годы? – Бен рассмеялся.
– Нет, я серьезно. Я подумываю о том, чтобы устроить себе каникулы.
– Хорошо, хорошо! Я поеду с тобой. Мы возьмем все твое снаряжение, и в течение лета ты сможешь работать столько, сколько твоей душе угодно.
– Нет! – Голос Тамар прозвучал немного более резко, чем она хотела. Потом она взяла его за руку.
– Пожалуйста, Бен, не подгоняй меня. Мне нужно подумать. За последние три недели я очень устала, у меня не было ни секунды спокойной, чтобы побыть наедине, в тишине. Ваш темп очень труден для меня. Сбавьте скорость! Бен вздохнул.
– В таком деле нужно ковать железо, пока горячо. Сейчас люди ходят на выставки специально, чтобы увидеть работы Тамар Шеридан. Неужели ты хочешь, чтобы кто-то перебежал тебе дорогу, отвлек от тебя внимание?
Тамар помолчала, потом спросила:
– А такое возможно?
– Дорогая моя, в этом деле все возможно! – мрачно ответил Бен. – Как бы там ни было, не отказывай сразу старику Джозефу. Скажи, что ты подумаешь над его предложением. Ради меня!
Тамар посмотрела на него.
– Хорошо, Бен, – решительно сказала она. – Хорошо.
И они вместе вошли в окутанный сигарным дымом офис.
Джозефу Бернштейну было под шестьдесят, и он имел славу человека, поддерживающего начинающих художников. Нельзя сказать, что он руководствовался при этом только альтруистическими соображениями, однако Тамар любила его и считалась с его мнением. Разумеется, он был другом Бена, и именно Бену она и была всем обязана.
– Итак, Тамар, – начал Бернштейн, улыбаясь, – сказал ли вам Бен о нашем маленьком предложении?
– Да, мистер Бернштейн, он сказал мне, – ответила Тамар, кивнув головой.
– Прекрасно! Я хочу, чтобы вы не останавливались, пока есть возможность! Ваша выставка, Тамар, прошла с колоссальным успехом. Большая редкость, если иметь в виду, что это первая выставка в вашей жизни. Мне кажется, что ваши картины привлекают публику потому, что в них есть... как бы это выразиться? – очарование, глубина?.. Нет, простота линий, которая всегда притягивает. Для столь юной девушки вы потрясающе талантливы! В ваших картинах чувствуется жизненный опыт, словно вам, как и великим художникам прошлого, выпали на долю тяжелые испытания...
Тамар почувствовала, как краснеет. Мистер Бернштейн не только надежен, но и проницателен.
– Спасибо. Я очень признательна вам за помощь, – начала она, чувствуя на себе умоляющий взгляд Бена.