– Если вы оставите мне свой адрес и назовете сумму, которую с вас взяли за проживание здесь, я пришлю вам почтовым переводом недостающую сумму сразу, как только у меня появятся деньги. Мне и в самом деле крайне неловко, что вам пришлось столкнуться с такими неудобствами. А для начала возьмите это...
– О да, неудобств хватает... – Мистер Пикок был, казалось, смущен чистосердечным признанием Роми, но от протянутых денег не отказался. – Не очень-то их тут много! – заметил он, пересчитав купюры. Всего тридцать фунтов!
– Это все, чем я располагаю в данный момент, – скромно сообщила Роми.
– Гм! Посмотрю, что скажет жена. Полагаю, семейная пара, снимающая комнату рядом с нами, также потребует компенсации. Они тоже принимали участие в нашем разговоре в саду...
– С белокурой леди? – как бы между делом поинтересовался Клод.
– Совершенно верно! Она так нас поддержала, и вообще, не девушка, а кладезь информации. Она так великолепно говорит по – английски! По ее словам, в подвалах здания живет целый выводок крыс...
– Что? – воскликнула Роми, заливаясь краской. – Это, беспардонные домыслы! Откуда ей знать?!
– Скажите лучше, откуда вам знать, если вы появились здесь только два дня назад? – с достоинством парировал мистер Пикок. – Юная леди клятвенно заверила нас в правдивости своих слов. И сказала, что, если вы ничего не предпримете, мэр закроет ваш так называемый пансион из соображений санитарной безопасности.
– Так и сказала?
– Так и сказала. А я сообщил ей, что плита в соседнем доме не работает.
– Да, я в курсе, – перебила его Роми, чувствуя, что еще минута, и она провалится сквозь землю от стыда. – Я уже поговорила с четой Макмиллан, снимающей это помещение, и пообещала принять необходимые меры.
– Да уж будьте добры! И сразу по вашему приходу давайте-ка составим договор о компенсации, которую вы выплатите нам за перенесенные неудобства и испорченный отпуск. Иначе неприятности вам гарантированы. Верить вам на слово я не собираюсь. Мы свои права знаем!
На этой нелицеприятной ноте мистер Пикок закончил разговор и, коротко кивнув Роми и любезно пожав руку Клоду, двинулся дальше, преисполненный достоинства.
– Я не предполагал, что вы сдадитесь без боя, – заметил Клод, с интересом глядя на девушку.
– А что мне полагалось делать? – пробормотала она. – Лгать? Коттеджи ведь действительно не подготовлены для вселения в них отдыхающих, и я не могу отрицать очевидного.
– Многие на вашем месте попытались бы сделать именно так.
– Значит, я не принадлежу к этим многим, – огрызнулась Роми.
– Да, вы в крайне неприятном положении, – задумчиво сказал Клод. – Каждую субботу будет приезжать новая партия отдыхающих, день спустя они будут требовать компенсацию за неудобства... Ваша матушка хоть оставила после себя журнал прихода-расхода по пансиону?
– Н-нет... Я ничего подобного не нашла.
– Остается надеяться, что туристы оплачивают проживание в пансионе по приезде... Чертовски некрасиво со стороны матери оставить дочь в такой ситуации, – покачал головой Клод.
– Но она ничего не могла сделать! – вяло откликнулась Роми.
– Порядочная мать ни за что не оставила бы свою дочь в таком неловком и двусмысленном положении. Или вы думаете иначе?
Роми ничего не ответила, потому что слова Клода вторили самым ужасным ее подозрениям, а именно – что мать сознательно бросила ее здесь, предоставив самой расхлебывать эту кашу. Если бы это сказал кто-то другой, а не Клод...
– В вас говорит предубеждение, а потому вы склонны думать о ней только самое плохое, – возразила она.
– Боже! Неужели вы настолько слепы и упрямы?..
– Пока мне не известны факты, я оставляю за собой право на сомнение. У мамы были причины поступить так, а не иначе.