— Вы ей сообщили?
— Терезу я хорошо знаю, — Сухарев потеребил бородку. — Если с Сабиром что-то случилось, она не простит лжи.
Сабодаш задумался.
— Как вы узнали о том, что он исчез? Съемки у вас с девяти?
— Да. Просто не пришел на съемочную площадку. Я послал к нему ассистента. Тот вернулся, сказал, что Сабира в купе нет.
— Жанзаков живет не в гостинице?
— В поезде. У нас несколько свободных купе.
— Вся группа размещена в составе?
— В гостинице тоже. — Режиссер отвечал сухо, почти официально. — В вагонах в основном те, кто приехал со съемочной группой, из Душанбе. Администрация, осветительный цех.
— Жанзаков просил перевести его в гостиницу?
— Никогда.
— Вы не предполагаете, что могло произойти что-то экстраординарное? Неожиданный выезд, срочная телеграмма…
— Сабир поставил бы меня в известность.
— Заболел, попал в больницу…
— Директор картины связался с бюро несчастных случаев. Обзвонил общих знакомых. Отпадает. — Сухарев предусмотрел все варианты.
— Что можно сказать о Жанзакове как о человеке?
Режиссер задумался.
— Общителен. Много читает. Трудно дать однозначную характеристику. Горяч.
— А как актер? — Антон исчерпал первый, самый общий круг вопросов.
Режиссер посмотрел на часы.
— Талантливый художник. Профессиональный мастер, — подбор фраз получался знакомым. — Помогал более молодым коллегам найти себя в искусстве. Хороший товарищ.
Сухарев поднялся, несколькими скупыми движениями навел порядок на столе, сбросил лоскуты, убрал акварели в коробку.
Денисов взглянул в окно, там, казалось, еще больше поскучнело. Наступал его час: Антон уступал ему — оперуполномоченному — место действия.
— Что за фильм вы снимаете?
Сухарев обернулся.
— Это детектив. Убийство. Преступление совершается, когда состав отходит от московского перрона. С прибытием в промежуточный пункт через сутки убийца будет найден.
— Съемки не в павильоне?
— Мы сознательно от него отказались. Три месяца едем эти двадцать четыре часа… — Заговорив о фильме, Сухарев на короткое время оживился, грубоватое лицо его смягчилось. — Все снимаем в движении. Хотя зритель, возможно, этого и не оценит. По восемь — десять часов накатываем за смену. Под вечер все вокруг начинает плыть. Стены и пол. Настоящая морская болезнь.
— Жанзаков? Он в главной роли?
— Не в главной, но в достаточно важной. Он занят в течение всего фильма. Во всех трех сериях.
— Отрицательный герой?
— По ходу действия зрители видят в нем уголовника. В действительности он играет бывшего спортсмена, переживающего личный кризис. Роль, требующая большого актера.
Денисов почувствовал что-то едва уловимое в конструкции фразы.
— У вас есть претензии к работе Жанзакова?
— Это его примерно тридцатый фильм. — Сухарев ушел от прямого ответа. — В последнее время Сабир снимался особенно часто. Кроме того, он сам — режиссер.
В купе постучали.
— Извините! — В двери показался молодой великан-бородач — оператор-постановщик. — Геннадий Петрович! Все готово. Сейчас подцепят локомотив. Может, вначале порепетировать?
Сухарев кивнул:
— Я скоро буду… — Режиссер наконец стянул дубленку, шапочку не снял. Теперь он походил на жокея-любителя. — Вы хотели о чем-то еще спросить?
— Были случаи, когда Жанзаков оставлял группу?
— Два раза. В январе и в феврале. Ездил к старикам в Душанбе.
— Может, он и сейчас там?
— Я дал телеграмму с оплаченным ответом. Домой он не приезжал. И потом, Сабир всегда предупреждал об отъезде.
— Съемки идут к концу? Какие у вас планы?
— Завтра и послезавтра даем людям отдохнуть. С понедельника снимаем финальную сцену. Задействована вся группа. Актеры уже начинают съезжаться. Так что… — Он скрипнул зубами.