Как вы относитесь к Валентину Георгиевичу, уважаемый ПэЭнШа-два?
Он перекинул три тумблера на панели пульта: два вправо, один влево. Тотчас же раздалась отрывистая дробь цифропечатающего устройства, из прямоугольного зева выдвинулся белый язык бумажной ленты. Инженеры склонились над ним.
- Адрес 2, подадрес "электронного организатора", - переводил Малышев цифры. - Символы вычитания, числа... Дай-ка наши таблицы, без них не разобрать. Так, так. Намеревается вычесть из "электронного организатора" функции 14, 21 и 35...
- Распределение премий, распределение повышений и распределение жилплощади, - справился по листу Володька.
- ...и прибавить их себе. Эге! В следующих строчках от этих функций Павла Николаевича возникли дополнительные прямые связи в административных и общественных схемах. И даже какие-то обратные...
- Что ж, это тоже понятно, - Кайменов снова положил пальцы на тумблеры.
- Запроси насчет частных задач по перевозкам, - быстро сказал Сергей. Пусть ответит как на духу: почему он так полюбил эти задачи? Почему пренебрегает общим решением?
- Ввожу!
"М-117" отбарабанила новый кусок ленты. Кайменов пробежал по ней взглядом:
- Адрес 4, подадрес "перевозки". Постой, у него иная оценка значимости этих задач... - Сергей навис над ним, дыша чуть ли не в ухо. - Ага, есть! Частные задачи - с каждой по статье. Общая задача - всего одна статья... Все правильно: количество научных трудов - это же самый железный критерий в науке. Смотри. Шишкин - а понимает!
- Ни черта он не понимает, - в сердцах сказал Сергей.
- Ну ладно, - Кайменов повернулся к пульту. - А теперь запросим про себя.
На этот раз дробь литер буквопечатающего устройства получилась удивительно однообразной. Малышев оборвал ленту, взглянул.
- Что такое?! Одни нули. Даже твоего адреса нет... - Он поднял глаза на товарища. - Слушай, Володька, а ведь он тебя того... убил...
3. УБИЙЦА МЕНЯЕТ ПРОГРАММУ
Кайменов посмотрел на ленту, потом на машину, лоснившуюся в свете ламп, скривился.
- Фи, как грубо! Наверно, получился сбой!** Проверим оперативную память... - Он нажал несколько кнопок на пульте.
Ни одна лампочка на пульте не мигнула. Володька чертыхнулся, нажал несколько белых клавиш.
- Батюшки, сведения обо мне остались только в долговременной памяти, над которой машина не властна. Некролог, милое дело!
Он стал вышагивать по залу. Малышев следил за ним.
- Вообще Павел Николаевич - мужик крепкий. И если он тебя подстережет где-нибудь с кирпичом, проблема 011 будет решена окончательно.
Кайменов рассеянно посмотрел сквозь него.
- Постой, я, кажется, понимаю. Надо ввести шкалу опасностей. Конечно! Напугали бедную машину до смерти. Я ведь не намереваюсь отнимать у Павла Николаевича жизнь, руки-ноги, даже здоровье. - Он подошел к столу, стал набрасывать на листке. - Жизнь - 10000, большой вред здоровью, членовредительство, так сказать... Сколько?
- Пять тысяч, - подсказал Сергей.
- Тяжелые болезни - 3 000, легкие болезни - 1 000. Что, спрашивается, в сравнении с этим какая-то сотня, связанная со служебными неприятностями? Стоит из-за нее уничтожать хорошего меня?
Кайменов сел за пульт, положил листок перед собой.
- Ну, попробуем теперь, - сказал Кайменов, когда замершая россыпь неонок показала, что машина переварила новую порцию информации.
Он перекинул рычажки тумблеров на 011. Цифропечатающее устройство резануло по тишине зала пулеметной дробью: язычок ленты был усеян строчками нулей.
Кайменов с негодованием взглянул на машину.
- Ну что ты на это скажешь? Ничего себе оптимальный вариант!
Сергей сел, вытянул ноги.
- Когда будешь составлять завещание, запиши на меня мотоцикл и куртку: буду ездить и вспоминать тебя хорошими словами.
- Сережка, шутки шутками, но ведь первые два решения вполне правдоподобны...