Но я встречал слишком много людей, которые в студенческие годы были кумирами своих однокашников, и это не внушало мне особого почтения.
- Я и сам в молодости был недурным пловцом, - сказал я.
И вдруг меня осенило.
Прервав свой рассказ, Бартон неожиданно спросил:
- Вы хорошо знаете Кобе?
- Нет, - сказал я, - останавливался там как-то проездом, но только на одну ночь.
- Тогда вы не знаете Шиойя-клуб. В молодости я проплывал оттуда вокруг маяка до устья ручья Та-руми. Это свыше трех миль, и задача нелегкая, потому что я огибал маяк, а там очень сильное течение. Ну, я рассказал об этом своему тезке и обещал, что если он проплывет там - я возьму его на службу.
Вижу, он растерялся.
- Вы же сказали, что вы хороший пловец, - говорю.
- Но я сейчас немного не в форме.
Я ничего не.сказал, только пожал плечами. Он посмотрел, посмотрел на меня - и кивнул.
- Согласен, - говорит. - Когда мне плыть?
Я поглядел на часы. Было начало одиннадцатого.
- У вас уйдет на это примерно час с четвертью, может быть, чуть больше. Я подъеду к ручью в половине первого и встречу вас. Потом отвезу назад в клуб, вы переоденетесь, и вместе позавтракаем.
- Ладно.
Мы пожали друг другу руки, я пожелал ему успеха, и он ушел. В то утро у меня была куча работы, и я
еле поспел к половине первого к устью Таруми. Но напрасно я спешил: мой тезка так и не явился.
- Струсил в последнюю минуту? - спросил я.
- Нет, не струсил. Поплыть-то он поплыл. Но пьянством и беспутством он погубил свое здоровье. Он не мог справиться с течением у маяка. Тело нашли только на третий день.
Несколько минут я молчал. Я был несколько ошеломлен. Потом задал Бартону один вопрос:
- Скажите, когда вы предлагали ему плыть, вы знали,что он утонет?
Бартон тихонько хихикнул, посмотрел мне прямо в глаза кроткими, наивными голубыми глазйми и потер ладонью подбородок.
- Видите ли, - сказал он, - места-то свободного у меня в конторе все равно не было.
