– Не собираюсь вступать в дискуссию, – последовал ответ.
Это называется “Вопросов больше не имею, ваша честь”.
Будучи человеком, жизнь которого целиком подчинена циферблату, я посмотрел на часы: в случае чудесного спасения нужно будет запротоколировать теракт с точностью до мгновения. Часы показывали двадцать минут второго. Поскольку Мистер дал понять, что не любит суеты, следующая четверть часа прошла в тягостном молчании.
Я никак не мог поверить, что мы обречены на смерть.
Ведь у него нет ни малейшего повода убивать нас. Со всей определенностью можно утверждать, что до нынешнего дня ни один из моих коллег Мистера и в глаза не видывал. Мне вспомнился лифт – бродяга не знал, на каком этаже ему выйти. Уличный сумасшедший в поисках заложников. К сожалению, по нынешним временам почти норма.
Именно таким абсолютно бессмысленным убийствам отводятся первые полосы газет. Читатели сокрушенно покачают головами: до чего дошло наше общество! А затем по городу расползутся анекдоты про дохлых юристов.
Я уже видел броские газетные заголовки, слышал тараторящих телерепортеров, однако не мог поверить, что так оно и будет.
В вестибюле раздались голоса, прорезалось неясное кваканье полицейской рации. Снова взвыла сирена.
– Что ты ел на обед? – обратился ко мне Мистер.
Слишком удивленный для того, чтобы врать, я поколебался и ответил:
– Цыпленка-гриль с салатом.
– В одиночку?
– Нет, с приятелем. – Я и вправду встретил сокурсника.
– И сколько вам пришлось выложить?
– Тридцать долларов.
Мистеру это не понравилось.
– Тридцать долларов, – повторил он с осуждением. – На двоих.
Во мне вспыхнула надежда, что коллеги, обратись Мистер к ним с аналогичным вопросом, окажутся менее искренними. Среди стоящих у стены было несколько талантливых едоков, им тридцатки не хватило бы и на закуску.
– А знаешь, чем пообедал я?
– Нет.
– Супом. Тарелкой супа с гренками. В приюте. Даром.
И считаю, мне повезло. А на тридцать долларов можно накормить сотню моих друзей, верно?
Я удрученно кивнул, будто внезапно осознал тяжесть совершенного греха.
– Попрошу собрать у присутствующих деньги, часы и драгоценности, – сказал Мистер, в который раз поведя пистолетом.
– Разрешите спросить – зачем?
– Нет.
Я положил на стол портмоне, выгреб из карманов мелочь и обчистил товарищей по несчастью.
– Это отдадут родственникам, – пообещал Мистер, и мы дружно охнули.
После того как я сложил собранное в черный кейс, бродяга велел позвонить боссу. Рудольф быстро снял трубку. Я был уверен, командир группы СУОТ
<Группа особого назначения для борьбы с террористами – Special Weapons and Tactics Unit>
уже сидит в его кабинете.
– Рудольф, это опять Майк.
– Как вы там?
– Отлично. Джентльмен хочет, чтобы я открыл дверь и выставил в вестибюль кейс. Затем я захлопну дверь и закрою ее на ключ. Понятно?
– Да.
Ощущая затылком приставленный пистолет, я осторожно распахнул дверь и поставил кейс на пороге. В вестибюле никого не было.
* * *
На свете мало существует вещей, способных оторвать юриста крупной фирмы от оформления почасовых счетов за свои услуги – от наслаждения, которое мы называем подбивкой. К таким вещам относится сон, хотя большинство моих собратьев по профессии спят мало. А вот еда очень стимулирует процесс подбивки, особенно когда обедаешь с клиентом и платит он.
Минуты тянулись как резина; я поймал себя на мысли, что не представляю, каким образом четыре сотни находящихся в офисе юристов умудряются подбивать счета в то время, когда их коллеги взяты в заложники человеком, буквально нашпигованным взрывчаткой.