Марк закрыл глаза. Он ничего не чувствовал.
– Сколько тебе лет, Марк?
– Одиннадцать.
– Ты уже говорил. Одиннадцать. А мне сорок четыре. Нам обоим рано умирать, верно, Марк?
– Да, сэр.
– Но придется. Газ чувствуешь?
– Да, сэр.
– Мой клиент убил человека и спрятал тело, а теперь этот клиент хочет убить и меня. Вот и весь сказ. Они свели меня с ума. Ха! Ха! Прекрасно, Марк. Просто великолепно. Я, доверенное лицо, адвокат, могу сейчас сказать тебе, практически за секунды до того, как мы отправимся в дальний путь, где спрятано тело. Тело, Марк, наиболее знаменитый ненайденный труп всех времен и народов. Надо же! Я могу наконец сказать! – Его глаза были открыты и прикованы к лицу Марка. – Чертовски забавно, Марк!
До Марка этот юмор не дошел. Он посмотрел в зеркало, затем на дверную ручку в футе от его руки. Замок был даже ближе.
Роми снова закрыл глаза и расслабился, как будто тщетно пытаясь вздремнуть.
– Мне очень жаль, малыш, что так вышло, честное слово, но я рад, что ты здесь. – Он медленно поставил бутылку на приборную доску рядом с запиской и переложил пистолет из левой руки в правую, ласково поглаживая курок указательным пальцем. Марк старался не смотреть на оружие. – Мне, право, очень жаль, малыш. Сколько тебе лет?
– Одиннадцать. Вы меня уже в третий раз спрашиваете.
– Заткнись! Я чувствую газ, а ты? Кончай шмыгать носом, черт побери! Он без запаха, дубовая твоя башка! Его нельзя унюхать. Я бы уже был мертв, а ты бы играл в индейцев, если бы не был таким пронырой. Знаешь, а ты ведь дурак.
“Не такой дурак, как ты”, – подумал Марк.
– А кого ваш клиент убил?
Роми усмехнулся, но глаз не открыл.
– Американского сенатора. Надо же, я рассказываю, рассказываю. Я все выбалтываю. Ты газеты читаешь?
– Нет.
– Ничего удивительного. Сенатора Бойетта из Нового Орлеана. Я сам оттуда.
– А чего вы приехали в Мемфис?
– Черт тебя дери, малыш! У тебя полно вопросов, верно?
– Ага. А почему он убил сенатора Бойетта?
– Почему да почему, кто да кто. Ты прямо, как гвоздь в заднице, Марк.
– Знаю. Почему бы вам меня не отпустить? – Марк взглянул в зеркало, потом на шланг, лежащий на заднем сиденье.
– Я могу прострелить тебе башку, если ты не замолчишь, и все. – Голова его поникла, борода почти касалась груди. – Мой клиент поубивал много народу. Он так зарабатывает деньги – убивает людей. Он член мафии в Новом Орлеане. И теперь он пытается убить меня. Плохо, верно, малыш? Только мы его перехитрим. Подшутим над ним.
Роми сделал большой глоток из бутылки и взглянул на Марка.
– Ты только подумай, малыш. В данный момент Барри, или Барри Нож, как его чаще называют, у них, у всех этих мафиози, такие странные прозвища, так вот этот Барри Нож ждет меня в одном грязном ресторанчике в Новом Орлеане. Где-нибудь поблизости наверняка тусуется парочка его дружков. После тихого ужина он предложит мне немного прокатиться в машине, поговорить о деле и все такое, потом он вытащит нож, именно поэтому его так и прозвали, и мне каюк. Они избавятся от моего бедного тела каким-нибудь образом, как избавились они от тела сенатора, и – трах! – еще одно нераскрытое убийство в Новом Орлеане. Но мы им покажем, верно, малыш? Мы им покажем.
Он говорил все медленнее, язык все больше заплетался. Разговаривая, он двигал пистолетом взад-вперед по бедру. Палец по-прежнему лежал на курке.
“Заставляй его говорить”.
– А почему этот Барри хотел вас убить?
– Еще вопрос.