Я шмыгнула носом, забираясь подальше в полумглу земляной пещеры. В воздухе уже летали мелкие колючие снежинки, но здесь казалось теплее. Поплотнее запахнув тонкую весеннюю душегрейку, я свернулась калачиком. Надо переждать какой-нибудь час, а потом прокрасться перелеском до постоялого двора, забрать лошадь и рвануть в обратном направлении. Браслет продать еще успею, главное – жизнь спасти.
Когда этим вечером я спокойно ужинала на постоялом дворе, дожидаясь хамоватого поверенного моего нанимателя (такого известного человека, что его имя произносить даже совестно), в трапезную вошли эти трое, плечистые бородатые мужички в потрепанных легких тулупчиках. Я сразу определила, что они наемники, уточню для полной ясности – наемные убийцы. Может, простой обыватель и не разберет на глаз, а мне в жизни много приходилось со всяким отребьем общаться. Наемных убийц различаю, как поп грешников, про воров можно и не говорить. Знаете, «гыбак гыбака видит издалека», как сказал бы один мой старый знакомый.
На шеях мужичков поблескивали недурственные амулеты-щиты, заряженные, но не активированные. Я сразу напряглась, приосанилась, готовая к любой гадости с их стороны. Мужички, оставляя на чисто вымытом полу грязные следы, прошли к длинному столу. Служка засуетился вокруг них, загремел глиняными тарелками, услужливо раскланиваясь. Вновь прибывшие обвели залу злобными пронзительными взглядами, будто нарочито не замечая меня.
Собственно, это и заставило насторожиться.
Выглядела я так, что волей-неволей присутствующие в мою сторону косились. Вроде бы субтильный паренек в ермолке, а задом или боком повернется – девица, и взгляд тяжелый. Душа от такого взгляда у нормальных людей в пятки уходит.
Ясноокая, я чувствую любую ворожбу и естественную магическую природу вещей, поэтому гляжу – будто иголкой колю. Не любят яснооких в Окии, хотя, надо отдать должное, нас нигде не жалуют и с распахнутыми объятиями не встречают. В людных местах с детства глаза прятала и в пол смотрела, чтобы никого не испугать.
И вот когда один незнакомец хмуро кивнул подельщику – нет, не кивнул, а так, будто головой только дернул, я сразу поняла: пришли по мою душу. Спокойно встала и, не торопясь, вышла во двор. Они выскочили за мной буквально след в след.
Уже почти сутки я от них пряталась, холодная, голодная, уставшая как собака, а этим тварям хоть бы что, гоняют меня по лесам и болотам без устали.
Грешным делом, сначала я решила, что это бандюги за браслетом охотятся, но потом стало ясно – Королевская Невинность здесь ни при чем.
Наемникам нужна была именно я. Интересно только, зачем?
Стало совсем темно. В мое убежище залетел ветер, заставив зябко поежиться и закашлять.
Я тихонечко выбралась наружу. Вокруг черным-черно – хоть глаз выколи. Осторожно, чтобы не оступиться и не скатиться в глубокий овраг, по дну которого протекал холодный талый ручей, я, озираясь, поднялась обратно в лес.
Сильный ветер срывал с крыши постоялого двора дерн, скрипел и хлопал ставнями. Я тихо прошмыгнула в теплую конюшню, где пахло овсом и навозом. Лошади заволновались от моего присутствия. Под потолком от сквозняка качался масляный светильник, и неровные тени танцевали по деревянным стенам. При моем появлении каурая заволновалась, но, почувствовав хозяйку, быстро успокоилась и позволила накинуть на себя уздечку.
Только я, обливаясь потом, надела на лошадь тяжелое седло и затянула подпругу, как во дворе кто-то крикнул:
– Девка точно в конюшне! Я видел ее, когда на крыльцо выходил!
Меня бросило в жар. Схватившись за повод, я затащила упиравшуюся кобылу в стойло и притаилась сама, прижавшись к деревянной перегородке. Дверь со скрипом отворилась, ветер взметнул с пола грязную солому. Кто-то, шаркая, прошел по проходу и, особо не церемонясь, заглядывал в каждый закуток, пугая лошадей. Не дойдя до моего убежища всего несколько шагов, незнакомец решительно повернул обратно и вышел наружу.