Брика это не устраивало; а что ущерб будет – тут он не сомневался. Обнажают, конечно, в подобных ситуациях и мечи, но это считается признаком слабости и вообще дурным тоном. Предоставляя рыцарству решать свои конфликты на поединках, народ, собирающийся в местечках наподобие «Трех хромых цыплят», ценит силу, смекалку и умение использовать в бою бытовые предметы. Брик и раньше не избегал подобных драк, но остерегался быть в них центральной фигурой. Ландскнехты, опять же, не были приятными противниками: никто и не думал ожидать от них какого‑либо благородства в драке, и Брик подозревал, что, попади он в их лапы, они его преизрядно отделают. Они, кстати, могли и наплевать на обычай решать стычки мелкого масштаба без помощи холодного оружия, из коего у Брика был только нож за поясом и еще один, потайной, в сапоге. Усилием воли Брик заставил себя не думать о ножах: глиняная кружка на столе – вот его оружие на первый момент сегодняшней схватки.
Приняв первый удар ландскнехта на локоть, он обрушил кружку тому на череп. Черепки разлетелись, по лицу детины потекло паршивое местное пиво. Кружка, как огорченно заметил Брик, оказалась подстать пиву, и он опять остался без оружия.
– Там, кажется, наших бьют, – заметил один из приятелей ландскнехта и неторопливо двинулся на помощь.
В остром приступе вдохновения Брик перевернул на наступающих стол.
Наиболее благонамеренная часть посетителей «Трех хромых цыплят» заторопилась уходить, по горькому опыту зная, что драка в питейном заведении схожа с водоворотом – она втягивает в себя даже то, что поначалу, казалось бы, находилось в стороне от ее эпицентра.
Неплохо было бы смотаться и Брику, однако это было пожелание из области грез. Враги отжимали его от двери, и воздух вдруг наполнился свистом летящих в обе стороны пивных кружек, две из которых разбились о стену возле самой головы Брика, а одна угодила ему в плечо, мгновенно онемевшее. Запущенные им самим кружки, однако, благодаря силе удара, помноженной на поступательное движение, вывели из строя двоих противников, что пролило целебный бальзам на его душу. Третьего он двинул скамейкой в живот. Поразительно, сколько возможностей таят в себе самые обычные предметы! Скамейку пришлось бросить: она оказалась слишком тяжела для его ушибленного плеча. А ведь рукопашная, по существу, еще и не начиналась.
Пытаясь выскользнуть из угла, куда его загоняли, Брик нырнул под один из столов, ужом извернулся на полу, но кто‑то успел схватить его за щиколотку. Он бешено лягался свободной ногой, но его упорно продолжали извлекать из укрытия. Ближний бой был явно не в его пользу, и похоже было на то, что вот‑вот всё закончится самым неприятным образом.
Неожиданно в облике дубовой скамейки, прогудевшей над головой в ужасе зажмурившегося Брика, прилетела помощь и обрушилась на спину того детины, что тащил Брика за ногу. Тот рухнул на четвереньки, и ему понадобились все руки, чтобы встать.
Тем временем Брик, свободный, но слегка оглушенный, с помощью чьей‑то протянутой руки выкарабкался из‑под стола. Помог ему парнишка его лет или даже, может быть, чуточку моложе, но так как разглядывать его у Брика не было времени, то на этом первые впечатления и закончились.
– Вперед, к галерее! – распорядился неожиданный спаситель, и они бросились туда, куда он указал.
Но ландскнехты были ветеранами подобных сражений и не собирались допустить, чтобы двум молокососам удалось, побив их, скрыться, а потому к галерее пришлось пробиваться с новым боем. Брик ломился впереди – как более высокий и сильный, а его с неба свалившийся товарищ прикрывал ему спину, не отставая при этом ни на шаг и, как Брик успел заметить, орудуя кулаками с отменным старанием и точностью; его способность использовать попадающиеся под руку подсвечники, бутылки и прочую дребедень казалась просто фантастической. Брик никогда бы, например, не догадался вывалить под ноги погоне коробку свечек.