В светлых голубых джинсах. За темными очками нельзя было уловить выражение его глаз, но чувствовалось, что он явно начинает терять терпение.
Впрочем... Было в нем нечто такое, что отличало его от обычных бесцеремонных, назойливых, говорливых и портящих воздух гринго – достоинство, которое Рамирес ценил в мире превыше всего, ибо с таким трудом взрастил в себе собственное.
– А почему бы вам просто не сделать два шага по улице и не пройти через пропускной пункт? – осведомился по-английски Оскар Меса.
Вести подобные переговоры входило в его обязанности.
– Это же проще простого. По десять тысяч раз на дню делается. Раз – и вы за границей. В распрекрасной Америке. Зачем докучать нам противозаконными предложениями?
Оскар с улыбкой обернулся к Рамиресу.
– А почему бы вам просто не ответить на мой вопрос? – спросил американец. Или якобы-американец.
Он был высок, волосы – светлые, выгоревшие на ярком солнце, да и глаза, подумалось Рамиресу, хоть и скрыты за темными очками, судя по цвету кожи, должны быть голубыми.
Соломенные волосы и голубые глаза – ну чем не американец?
– Оно опасное, – заметил Оскар, – это путешествие, которое вы предлагаете. Это будет стоить денег.
– У меня есть деньги.
– Так вы – человек богатый? Гм. Интересно, с чего бы богатому человеку...
– Ближе к делу.
Оскорбленный в лучших чувствах, Оскар отшатнулся. Он просто поддерживал разговор. Оскар всегда пытался поддержать разговор.
– Ну ладно. Три сотни долларов, наличными. Кредитные карты не принимаем.
Довольный собственной шуткой, Оскар с улыбкой посмотрел на Рейнолдо.
– Две сейчас. Еще сотню завтра утром, когда уже будете в Лос-Эстадосе, целый и невредимый.
– Мальчишка сказал, что это обойдется в сотню.
– Мальчишки врут, – парировал Оскар Меса. – Это закон. Когда я был мальчишкой, я тоже врал. Все время, во всем.
Он снова рассмеялся.
– Забудьте, что наговорил вам этот мальчишка.
На лице якобы-американца не дрогнул ни один мускул.
– По-моему, вы недовольны, – заметил Оскар Меса. – Мы хотим, чтобы вы были довольны. Присаживайтесь. Оглядитесь, пропустите стаканчик, развлекитесь с девочками – у нас тут есть хорошенькие и не слишком дорогие, хотя вы утверждаете, что богаты. Обдумайте все как следует. Вам надо научиться расслабляться. Мы хотим, чтобы вы были довольны. Мы что-нибудь придумаем.
Лицо незнакомца за стеклами очков оставалось бесстрастным.
– Мне нужны гарантии.
– Жизнь слишком коротка, чтобы раздавать гарантии, – пожал плечами Оскар. – Может, нам поднять цену до четырехсот? До пятисот, тысячи? Мне начинает надоедать эта говорильня. Я не могу гарантировать то, над чем не властен, а я не властен над судьбой.
– Гарантии, – повторил незнакомец.
– Я сказал, никаких гарантий. Вы что, плохо слышите, мистер?
Рамирес наконец подал голос.
– Один раз из двадцати непременно попадешься, мистер. Такова статистика. Можно тридцать восемь раз проскочить, а потом два раза подряд запалиться. А можно два раза подряд попасться, а потом тридцать восемь раз пронесет. Но один из двадцати... Тут я бессилен. Сам Господь Бог тут бессилен. Это закон.
– Мотайте себе на ус, мистер, – кивнул Оскар. – Это железный закон.
– Уберите отсюда этого недоумка, – приказал незнакомец Рамиресу. – Он вызывает у меня желание сделать ему больно.
– Вот я вам сейчас покажу "больно", мистер, – взвился Оскар. – Пришью, пикнуть не успеешь.
– Нет, – вмешался Рамирес. – Уйди, Оскар. Принеси мне еще рома.
Оскар поспешил прочь.
– Он не слишком умен, – признал Рамирес. – Зато полезен в определенных вещах. Говорите, что у вас за дело.
– Вы ездите особым путем. Есть особый путь, который вы знаете. Высоко в горах. Отсюда к западу.