Хантер пошел рядом с ней, морщась от окружающего смрада. И убитые и раненые создания уже разлагались, распадались на части и растекались вонючей серой слизью. Некоторые тела Кристел ткнула концом меча, но реакции не последовало.
— Если здесь все растения такие активные, лес должен быть очень живым, — сказала Кристел.
Секунду она молчала, потом поглядела на Хантера и добавила:
— Капитан, я настоятельно рекомендую не входить в лес. У нас недостаточно информации, чтобы точно оценить степень риска. Здесь может быть все, что угодно. Может, оно уже ждет, когда мы попадем в пределы досягаемости.
Хантер нахмурился. Теоретически она права. Но обходить лес вместо того, чтобы пройти через него, значило на несколько часов увеличить время рекогносцировки. А также провести вне катера по крайней мере одну ночь — без помощи и защиты, в темноте…
— Мы идем в лес, разведчица. С помощью дисраптеров мы достаточно легко управились с этими растениями. Группа, внимание! Входим в лес друг за другом. Дистанция минимальная, но не толкаться. Ничего не трогайте и смотрите в оба. Оружие постоянно наготове, но не палите, пока не увидите конкретную цель. За мной.
Он углубился в чащу, и вокруг сомкнулась лесная темень. Полог из ветвей пропускал некоторый свет, но все равно казалось, что прямо из белого дня входишь в вечерние сумерки. Остальные двинулись за ним, обходя лежащие та пути горелые останки. Пройдя несколько ярдов, Хантер остановился, и с минуту группа впитывала ощущение леса.
Здесь оказалось немного теплей, но тепло было неуютным — каким-то влажным и болезненным. В воздухе висел легкий неприятный запах, а сгрудившиеся деревья вызывали чувство клаустрофобии.
Кристел проверила браслет силового щита: полностью заряжен и к бою готов, — после чего вытащила пистолет. В другой руке она по-прежнему держала меч. Хантер тоже хотел бы проверить свой браслет, но не стал. Это могло показаться проявлением нервозности и нерешительности. А капитан всегда должен выглядеть спокойным и твердым, если хочет сохранить доверие подчиненных. Он должен выглядеть так, словно знает, что делать, даже если не знает. Особенно если не знает.
Хантер нахмурился. Ему не нравилась перспектива рисковать своими людьми, двигаясь через лес, но все другие варианты были хуже. Подобная строгая логика ничуть не успокаивала. Хантер незаметно огляделся, чтобы выяснить, как чувствуют себя в лесу остальные члены группы.
Разведчица, как обычно, казалась спокойной и собранной. Она прямо смотрела в полумрак, легонько похлопывая по ноге плоской стороной меча.
Доктор Уильямс жизнерадостно вертел головой, возбужденный чужим лесом, улыбался.
Морские пехотинцы негромко переговаривались. Корби вроде немного нервничал — но он всегда нервничал. Линдхольм выглядел расслабленным и ничем не озабоченным. Вероятно, человека, который остался жив, пройдя арены Голгофы, мало что может испугать.
У Меган де Шанс лицо было бледным, а глаза — совершенно отсутствующими.
Хантер слегка скривил рот. От экстрасенсов есть свой прок, но верить им нельзя. Как и разведчики, они не вполне люди. Не настолько люди, чтобы не учитывать это в критической ситуации.
Хантер снова посмотрел на лес. Тот казался спокойным, едва ли не мирным. А может, он и есть такой. По большому счету, это не важно. Капитан сделает свое дело, что бы ни случилось.
Волк-IV— возможность реабилитироваться, хотя бы для себя, если не перед Империей. Хантер оказался плохим капитаном космического корабля, потому что проявил слабость, позволил страху возобладать над ним. Теперь он будет действовать правильно, в точном соответствии с уставом и его параграфами. Теперь он не провалит боевую задачу. Чего бы это ни стоило. Хантер неторопливо пошел в сумрак леса, и группа последовала за ним.