Его превосходительство вице-премьер как раз втолковывает что-то своему визави, видному нам лишь со спины, когда в кармане у того вдруг подает голос мобильник (кстати, это действительно голос — эдакое тактичное покашливание). Вообще-то говоря, на совещаниях такого ранга мобильники обычно отключают — но визави вице-премьера, похоже, обладает тут особыми правами. Он подымает трубку к уху, извиняющимся жестом попросив собеседника чуть повременить; по прошествии же пары секунд он внезапно встает (со всей резвостью, на какую способен человек на протезах) и, опираясь на свою черную трость с набалдашником в виде львиной головы, тяжело отходит от стола, сделав остальным знак — дескать, продолжайте без меня.
Несколько асимметричное,собранное из кусков лицо Подполковника хмуро и предельно сосредоточено:
— Да, я. Разумеется, узнал…
3
Бомж, прижимая к уху телефонную трубку, столь же хмуро и явно профессиональносканирует взглядом метровскую публику, снующую мимо его желтомраморной пещеры:
— Это неважно, откуда у меня этот твой номер… Я под колпаком, Саша, под колпаком и на мушке… звонок наверняка отследят, но прослушку врубят не сразу — с полминуты у нас есть. Я тут раздобыл кой-какие документы — и это смертный приговор вам с Робингудом… похоже, вас решили подставить по крупному — крупнее некуда. Отдаю их задаром: фокус в том, что спасая себя, вам придется спасти еще заодно и… ладно, сам сообразишь, не маленький. Ну так как —дернешься, или станешь ждать, пока за тобойпридут? …О! — я так и думал. Так вот: документы — в вокзальной камере хранения…
4
На фоне крутящихся магнитофонных бобин и помаргивающего зеленым регулятора громкости звучат металлизированные трансляцией, но вполне узнаваемые голоса.
Бомж:
— … Так вот: документы — в вокзальной камере хранения …
Подполковник:
— Обожди! Если я подниму группу прикрытия…
Бомж:
— Нет. Спасибо, но — поздно. Слушай внимательно — ОНИ уже наверняка наспишут. Это тот вокзал, с которого ты поехал бы пить НАСТОЯЩИЙ «Белый аист»… Как понял? Прием.
Подполковник (после секундной заминки):
— Четыре звездочки?
Бомж:
— Именно так! Теперь — номер ячейки…
И тут поверх всего вклинивается новый голос, в ореоле эфирных помех:
— Одиннадцатый — восьмому! Одиннадцатый — восьмому! Он звонит из второго слева автомата в заднем торце Комсомольской-радиальной. Берите его, немедля! Или хотя бы заткните ему пасть!
5
Лицо Подполковника; крупным планом — чуть сощуренные глаза. Вторым, наложенным, планом (в киношных терминах — «переплывом») идут кадры, стилизованные под старую черно-белую любительскую киносъемку. Дачный участок где-то в Подмосковье; шашлыки, коньяк из десятилитровой алюминиевой канистры ( НАСТОЯЩИЙ «Белый аист», надо полагать) — компания молодых офицеров обмывает свеженькие капитанские погоны; золотистые звездочки — одна, две, три, четыре! — булькают в граненый стакан с водкой…
— Четыре звездочки? — уточняет в трубку Подполковник.
— Именно так!.. Теперь — номер ячейки. Тот гараж в Бейруте…
— Понял! — явственно скрежетнувшим голосом обрывает Подполковник. — Стенка?..
— Угадал.
Второй «переплыв».
…Заброшенная авторемонтная мастерская; маячащий во мраке штабель ободранных автомобильных кузовов отчего-то воскрешает в памяти кровожадных мезозойских ящеров, прикинувшихся до поры окремнелыми скелетами. Со свисающей из-под потолка сорокаваттной сортирной лампочки под жестяным абажуром с грехом пополам накапало-таки на бетонный пол тусклое, как постное масло, световое пятно. В центре этой световой лужи слабо корчится на бетоне человек со скованными за спиной руками; щегольской светло-кремовый костюм его перепачкан ржавчиной и смазкой (похоже, везли в багажнике), а местами заляпан кровью.