Т'эрик провожал взглядом их забавно оттопыренные, раскачивающиеся в едином ритме попки, пока голышек не поглотил сумрак. Затем прежние страхи вернулись к нему с новой силой. Ну сколько еще может длиться эта пытка!..
В отчаянии Т'эрик вцепился ладонями в оконную решетку, пытаясь задавить это омерзительное, высасывающее силы и опустошающее душу трепыхание пугливой плоти. Взгляд его упал на запястья, выдвинувшиеся из широких рукавов, и Т'эрик неприятно поразился, насколько похожи они на руки голышек — такие же тонкие, гладкие. И с этими прутиками он еще смеет на что-то рассчитывать? Безумие!..
Внезапный скрип дверей едва не подбросил Т'эрика в воздух, хотя он уже истомился его ждать. Рывком повернув голову, юноша вонзился взглядом в долговязую, не слишком складную фигуру Доуда, возникшую из проема.
— Ну? — спросил Т'эрик одними губами и шагнул к приятелю вплотную. — Куда?
— Как и хотел, — пробормотал Доуд недоверчиво. — Останусь при дворе. Даже не очень терзали.
Еще бы, с завистью подумал Т'эрик. С такой родословной!.. После посещения заветного зала что-то изменилось в длинном лице Доуда, будто он уже примерял на себя новую роль. Или это показалось Т'эрику?
Блуждающие глаза Питона вдруг зацепились за лицо друга, и он зашептал торопливо:
— Полный обвал, старичок. Испытателем теперь сам Кэн — уж его тебе не обойти при всем старании!
У Т'эрика оборвалось сердце.
«Кэн?» — переспросил он обреченно, и Доуд сочувственно кивнул. Ах, как все плохо! — с тоской подумал Т'эрик. Когда мне наконец повезет — ну хоть раз? Должна же быть справедливость!..
— Это мой единственный шанс, — сипло произнес он. — Если не попытаюсь сейчас — мне не выплыть. И зашлют меня навечно в такую дыру!..
— Ну почему ж — навечно? — без уверенности возразил Доуд. — Потерпи пару-тройку лет, а потом мы тебя вытащим.
— Ну да, если вспомните! — фыркнул Т'эрик. — Кто я вам тогда буду? К тому времени вы уж вознесетесь высоко!
Затравленным зверем смотрел он на дверь, за которой вершились судьбы, и понимал, что отныне вся жизнью его будет проходить вот так: перед захлопнутыми наглухо створками. А почему, собственно, — чем он хуже других? Разве он виноват, что беспечные его пращуры не слишком радели о чистоте породы, а родичи поближе и вовсе не сумели выжить? За что же его-то бить?
— Кэн? — повторил Т'эрик осторожно. — А что — Кэн? Разве он не человек?
— Забудь и думать, дружище! — тревожно воззвал Доуд. — Чего бы ты там ни воображал о себе, но ведь это Кэн, основатель нашего стиля. Любой из его подмастерий разбрызжет тебя по стенам!..
— Пусть! — откликнулся Т'эрик угрюмо. — Значит, большего я не стою.
Изо всех сил он старался задавить страх или хотя бы не пропустить его наружу, но позорная дрожь трепала Т'эрика все заметнее. Чего же я страшусь больше? — спрашивал он себя. Поражения или смерти? Или чужой силы? Господи, какой стыд! Ну почему я не умею разозлиться по-настоящему?!
— Опомнись, парень! — негромко предостерег Доуд. — На что замахиваешься? Надо же знать свой предел!
В его словах Т'эрику почудилась спесь завтрашнего придворного, но он лишь усмехнулся уныло. Чего ж странного? Эта проклятая дверь уже развела выпускников по разным тропам, и школьная дружба отходит в прошлое. Каждому да воздается по заслугам!.. И что проку в пустом бахвальстве? Куда мне против Кэна — тем более сейчас, когда едва держат ноги? Да меня теперь любой первогодок сделает!..
— За тебя даже некому мстить, — добавил Питон хмуро. — Они не станут церемониться.
На это тоже нечего было возразить. Погибший род не оставил Т'эрику ничего, кроме бессмысленной, бессильной гордости, и даже сама Истинность юноши до сих пор оспаривалась школьным Хранителем. С натугой Т'эрик растянул вздрагивающие губы в улыбку и ткнул приятеля кулаком в грудь.