Дорога была пуста, и она спокойно ехала рядом с мальчиками. – Все они, по-моему, ему пришлись по душе. Он получал от них истинное удовольствие.
– Конечно, получал, – подтвердил Дик. – Но и мы тоже! И еще какое удовольствие! Слушайте, а вдруг… кто знает… может, приключение ждет не дождется нас и в эти каникулы? По-моему, в воздухе запахло чем-то таинственным. Вам не кажется? Таинственным и увлекательным… Чувствуете?
– Ничем в воздухе не пахнет, – сказала Энн. – Это все твои фантазии. И, между прочим, слава Богу, что не пахнет. Я бы хотела хоть капельку передохнуть после школы. Последняя четверть у нас была изнурительной, как никогда. Я вкалывала без передышки. Устала не знаю как!
– Ну что ж, – кивнул головой Джулиан. – Ты прекрасно училась и была заводилой во всех играх. – В глубине души он очень гордился младшей сестренкой. – И бесспорно имеешь право провести каникулы, как сама захочешь. Будь по-твоему. Слышишь, Дик? Мы даже близко не подойдем ни к одному приключению! А если и объявится какая-нибудь тайна, мы бросимся от нее наутек, как черт от ладана. Вот так-то, друзья мои!
– Ты это серьезно, Джу? – с улыбкой спросила Энн. – Что-то не верится. Ладно, поживем – увидим!
ЗА ЧАЕМ
Подъехав к дому, ребята обнаружили, что Джордж и Тимми уже на месте и дожидаются их прибытия. Тимми стоял посреди дороги, навострив уши и напряженно вглядываясь вдаль. Длинный собачий хвост безостановочно мотался из стороны в сторону, выдавая крайнее душевное волнение его обладателя. Пес чуть не потерял рассудок от радости, увидев, как трое его друзей выруливают из-за угла, и помчался навстречу со всей быстротой, на какую был способен. Сумасшедший лай, которым сопровождался этот бег, привел в ужас рассыльного из кондитерской, на свою беду шедшего мимо с большущей корзиной в руках.
Мальчик так испугался, что сломя голову бросился в первый попавшийся сад и спрятался за забором, не переставая вопить: «Бешеная собака! Бешеная собака!» Не обратив ни малейшего внимания на клевету, Тимми стремглав пронесся мимо забора и, добежав до ребят, буквально силой заставил их спешиться. Те поначалу сопротивлялись, боясь задеть его ногой или колесом, но потом сдались и спрыгнули с велосипедов.
– Тимми, дорогой! – Энн нежно погладила возбужденную собаку. – Убери, пожалуйста, язык. Я давно боюсь, что в один прекрасный день ты высунешь его так далеко, что он вообще шлепнется на землю.
Вне себя от счастья, Тимми с громким лаем по очереди обежал Дика, Энн и Джулиана, каждого облизал, каждому заглянул в глаза – в общем, вел себя так, словно провел в разлуке с детьми по меньшей мере год.
– Ну ладно, старина, хватит, – добродушно сказал Дик, легонько отстраняя Тимми и пытаясь вновь взобраться в седло. – Мы же только вчера с тобой виделись. Разве нет? Скажи лучше, где Джордж?
Услышав лай Тимми, Джордж в этот момент тоже вышла на дорогу. Ребята подъехали поближе, и она приветственно улыбнулась всем троим:
– Салют! Я смотрю, вы в магазинах времени зря не теряли. Пакетов-то сколько! Замолчи, Тимми, ты что-то слишком много шумишь! У меня от твоего лая скоро голова заболит. Извините, что не позвала вас к себе, в Киррин-коттедж. Зато как я рада, что вы меня пригласили: папа до сих пор не отыскал свои бумаги, и наш дом сейчас, даю вам честное слово, похож на психиатрическую лечебницу. Я правду говорю – из шкафов выброшены все вещи, даже в кладовке с полок все продукты сметены на пол. Бедную маму я оставила на чердаке – она там ищет пропажу, хотя почему папа решил, что его бумаги могут оказаться именно там, клянусь, я не понимаю и никогда не пойму.
Дик фыркнул от смеха.