Скажем так: жаждет! И мы возьмем ее в качестве старлетки! Полураздетая... улыбающаяся... появляется в ряде сцен... никаких слов — только мимика... Ну как?
Мне пришлось пожать плечами: за несколько лет работы в детективном агентстве кем я только ни была! «Полураздетая старлетка» — это что-то новое.
— Мисс Зейдлиц, вы могли бы ходить по сцене в одном белье?
— Запросто. Я делаю это, как минимум, дважды в день. Правда, не на сцене, а в своей комнате.
— Если можно, сделайте это сейчас и здесь. Нужно посмотреть на вашу фигуру. Вы не возражаете? Раздеваться не надо. Просто пройдитесь по кабинету.
— Никаких проблем, — улыбнулась я.
Действительно, какие могут быть проблемы у девушки, которая именно сегодня, словно специально, надела новенькие брючки, выделяющие и тем самым подчеркивающие все, что надо? Нейлоновая блузка обтягивала мою грудь, талия была перехвачена тонким кожаным ремешком, на ногах — полусапожки на высоком каблучке. Что может быть лучше для демонстрации! Скажу честно, если бы потребовалось снять кое-что из одежды, я бы не обиделась и не стала корчить монашенку. Дело требует! И нечего краснеть.
Я вышла из-за стола, прогнулась, выставив грудь как бастион, прошлась туда-сюда, развернулась... Ах ты, боже мой! Как заблестели глаза у мистера Томчика! А как он задышал! Вот уж не ожидала от этого старичка такой прыти. Как бы у него не случился сердечный приступ. Объясняй тогда полиции, что это обычная реакция мужчины... Зато мисс Фарр недобро прищурила глаза. А может, ее просто мучили газы из-за расстройства пищеварения?
— Мисс Зейдлиц годится в качестве старлетки! — не выдержал мистер Томчик. — Прекрасная фигурка!
— Хорошо, — согласилась мисс Фарр. — А теперь обговорим детали.
Ее, очевидно, все еще терзали кишечные колики, потому что глаза оставались прищуренными.
— Мы перебираемся в дом Бланта сегодня во второй половине дня, — произнесла она сухо. — Если вы, мисс Зейдлиц, сложите свои вещи за пару часов, то в пять мы сможем забрать вас. В машине, кроме нас троих, будет и Селестина.
— Да-да, понимаю, — кивнула я. — И как долго я буду занята?
— Трудно сказать.
— Скажите хотя бы приблизительно. Я должна знать, сколько одежды прихватить с собой. Вам понадобится неделя? Две?
— Думаю, дней десять...
— Месяц, не менее, — сказал мистер Томчик. — Текст сырой, актеры не подобраны, репетиции даже не начинались...
— Месяц? Вы с ума сошли! — завопила я.
— Вот что, мисс Зейдлиц, — стареющая актриса поднялась из кресла, — собирайтесь на неделю. А там — будет видно. Быть может, все прояснится, и вы освободитесь пораньше. И потом, какие могут быть возражения, когда мы платим вам такие деньги!
Я прикусила губу. Пятьсот долларов — неплохо для нашего агентства. Джонни будет на седьмом небе от счастья. Да за такие деньги он сплавит меня хоть в преисподнюю! Джонни, Джонни... Я иногда так сержусь на него, что готова укусить. Почему небеса послали мне именно такого партнера?! Но ничего не поделаешь, я — фаталистка. Что есть — то есть, и чему быть — того не миновать.
Мило улыбнувшись, я заверила клиентов, что к пяти буду готова.
Мистер Томчик открыл дверь и пропустил вперед Нину Фарр, а когда она вышла, повернулся ко мне.
— Я забыл спросить у вас, мисс Зейдлиц... Вы не боитесь полуразрушенных особняков?
— Вы хотите сказать — привидений? Нет. Я — современная девушка без комплексов.
— Что ж... Очень рад.
Но не ушел. Постоял, потом нерешительно произнес:
— Этого дома все боятся. Все, кроме Алекса Бланта. И привидение там есть... Говорят, призрак Олтона Эсквита бродит по дому... Никак не успокоится... Ищет убийцу Мэри Блендинг... Настоящего убийцу.
— Ну от меня ваш призрак будет улепетывать без оглядки, — пообещала я румяному старичку с печальными глазами.