Последовала короткая пауза, от волнения и неожиданности свершившегося престарелый раввин даже не смог найти каких-то достойных слов для ответа.
Офицер продолжил: "Наши отношения были непростыми, но давайте расстанемся друзьями. Счастья Вам и удачи. Прощайте!". Раввин наконец-то пришел в себя. Его первые слова были обращены к Богу: "Благодарю тебя, Господь, что позволил мне дожить до этого счастливого момента". Затем кивком головы он поблагодарил майора и сказал: "Я принимаю этот ключ от имени своего народа. Благодарю Вас".
Последовала команда "Кругом!", и они расстались.
Прижав ключ к груди, раввин было направился в свое жилище, но вдруг замедлил шаг. Его внимание привлек совсем другой звук. Это уже не были волынки. Их заунывное пение удалялось из города, а новый звук становился все более отчетливым и настойчивым. Священник знал опасность этого звука, но на этот раз он уже твердо решил не отправлять ключ на небо, а спрятать его в своем доме.
...Зловещий и нарастающий, звук ружейной стрельбы уже заглушал все другие шумы в городе.
Накануне, то есть вечером 13 мая, самым ярко освещенным зданием в Иерусалиме был так называемый "Правительственный дом", где размещалась официальная резиденция Верховного комиссара Великобритании в Палестине сэра Алана Каннингхэма. В тот момент сэр Алан давал прощальный банкет для высших офицеров своего штаба и ведущих чиновников гражданской администрации подмандатной Палестины.
Официанты в белых перчатках без устали обносили присутствующих офицеров и чиновников шампанским и самыми изысканными французскими винами. Впрочем, и те, и другие отдавали предпочтение своему излюбленному скотч-виски. Те же, кто не был занят употреблением горячительных напитков, без устали вальсировали в центре богато украшенного зала со своими и чужими женами.
Незадолго до 9 часов вечера сэр Алан пригласил к себе своего начальника штаба и предупредил, что он удалится ненадолго, но никто не должен покидать банкет до его возвращения. С несколькими сопровождающими он вышел из "Правительственного дома" и спустился по парадной лестнице. Через минуту его черный "роллс-ройс", эскортируемый двумя броневиками, тронулся в центр Нового Иерусалима.
Там, у входа в радиостанцию "Палестайн Бродкастинг Систем", его встречал арабский директор станции Раджи Сайхун. По его указанию уже несколько раз диктор прерывал текущую передачу и объявлял, что в 21 час будет передано "важное официальное сообщение". Несомненно, радиослушатели уже прильнули к радиоприемникам.
И вот уже простенькая арабская мелодия была остановлена, и диктор торжественным голосом сообщил, что микрофон предоставлен его Высокопревосходительству Верховному комиссару Великобритании сэру Алану Каннингхэму. Ровным, размеренным голосом он объявил, что мандат Британии над Палестиной заканчивается и до истечения завтрашнего дня все английские войска выводятся с этих территорий. Он пожелал народу Палестины счастья и благополучия и от имени британской короны передал им свое прощание. Закончив свою недолгую речь, он поднялся со стула и, коротко кивнув присутствующим, направился к двери. Склонившись в поклоне, Сайхун спросил, не пожелает ли сэр Алан добавить несколько слов от себя лично. "Нет, коротко бросил Каннингхэм, - только сыграйте британский гимн. Я думаю, это будет последний раз, когда он прозвучит на Ваших волнах". Вновь зафырчали моторы, и маленькая колонна из трех автомобилей тронулась в обратный путь.
Вернувшись в резиденцию, сэр Алан сначала проследовал не в банкетный зал, а в свой рабочий кабинет. Из выдвижного ящика стола он достал большой лист бумаги, поверх которого было размашисто написано: "Что осталось сделать".