- Портрет вполне ему удался, - мягко сказал Джек, опуская глаза на кофейную чашку. - Сходство бесспорное. Я уверен, Коди никак не предполагал, что поставит вас в затруднительное положение. - И он взглянул на нее.
Хеллер оперлась лбом на ладони, откинула волосы и вздохнула, разглядывая свое карандашное изображение.
- Он так мне сочувствует! Понимает, как тяжко приходится матери одной. Я изо всех сил стараюсь, чтобы он этого не замечал, но…
Голос ее дрогнул, а затем и вовсе затих, еще через секунду на линованную бумагу закапали слезы.
Джек на секунду онемел, чувствуя, что сердце у него в груди переворачивается. Он никак не думал, что она может расплакаться. Меньше всего на свете он ожидал этого и сейчас не знал, как себя вести. К его ужасу, ему приходил в голову только один способ помочь ей - обнять и заверить, что все будет хорошо. Но как можно? С этой женщиной он едва знаком. Единственное, на что у Джека хватило решимости, - это вынуть из подставки бумажную салфетку и пододвинуть к Хеллер. Она благодарно взяла ее и обтерла щеки, глаза и нос.
- Вы, должно быть, считаете меня отвратительной матерью, - подняла она на Джека полные слез глаза.
К его собственному удивлению, он подумал, что она прекрасная мать и, кроме того, очаровательная женщина. Желая отогнать от себя подобные мысли и опровергнуть ее слова, он замотал головой.
- О нет! Вовсе нет! Напротив, мне ясно, что в трудных, невероятно трудных обстоятельствах вы делаете все, что только можете, для семьи. Снимая объявление со стенда, я просто хотел избавить вас и Коди от мелких неприятностей, которыми оно вам грозило. Мальчик, ясное дело, не отдает себе отчета в том, как опасно вывешивать на всеобщее обозрение номер вашего телефона и чем это может обернуться для вас… ему и в голову не приходит, что… что вам это может показаться… ну, как бы это сказать… может показаться…
- Оскорбительным, - закончила она, отрывая кусочки от края тонкой салфетки. Несколько минут Хеллер безмолвствовала. - А всему виной наш развод с мужем, - продолжила она, кладя руки на стол и задумчиво покачивая головой, словно пытаясь найти нужные слова для объяснения того в ее жизни, чего она сама никак не могла понять. - Отец Коди никогда особенно о нас не заботился, ничего удивительного, что сейчас он не платит алиментов на детей. Но прежде он по крайней мере сидел с ними, пока я работала. - Она вздохнула и приложила руку ко лбу. - А когда я, вымотанная, возвращалась с работы домой, его тянуло в город, развлекаться, и дело обычно доходило до ссоры. Ему только этого и надо было: став в позу обиженного, он забирал последний цент, который мне удавалось заработать, и пропивал.
Она опустила руку и, разгладив салфетку, впилась в нее глазами, словно надеялась прочесть на ней ответы на все мучившие ее вопросы.
- Но дело не в пьянках и скандалах, которые он закатывал, - тихо говорила она. - Мне они были неприятны, но я терпела. А вот неверность стерпеть не смогла. - Она перешла на шепот, и Джеку, чтобы расслышать ее, пришлось наклониться вперед. - Понимаете, чувство собственного достоинства не позволяет женщине смириться с изменой близкого ей мужчины. Но моему сыну этого не понять. Он понимает одно: когда у него был отец, жилось легче. Что ж, возможно, детям и в самом деле было полегче. - Она снова вздохнула и закрыла глаза. - Не знаю.
Джек прокашлялся, смущенный тем, что ему стали известны подробности ее личной жизни. Он и вообще-то никогда не мог понять, как мужчина, изменяющий своей жене, способен спокойно смотреть в глаза своему отражению в зеркале, но изменять этой женщине?.. Иначе как идиотом ее бывшего супруга не назовешь. А с другой стороны, что ему, Джеку, известно обо всей этой истории? Он провел рукой по лицу, понимая, что рассуждает не особенно логично. И что виной тому внешность, вернее, привлекательность его собеседницы, влияющая на его суждения. Чувствуя, однако, что ему следует что-нибудь ответить, он промямлил первое, что пришло в голову:
- Р-р-развод - трудная вещь для обеих сторон. - "О, замечательно, - подумал он. - Продолжай в том же духе, поделись с ней своим опытом". - П-п-порой это все же наименьшее из зол.
- Именно, - кивнула она.
Джек, почувствовав прилив уверенности, смело продолжал развивать свою мысль:
- Но Коди, разумеется, не в состоянии это понять.
- Да, конечно… Только дело в том… - Она вздохнула в нерешительности, закусила губу, но, не выдержав, выложила все, что было у нее на душе: - Я просто не могла больше быть женой человека, который обманывает и использует меня. - Она перегнулась через стол, желая убедить его. - Кэрмоди брал заработанные мною деньги и тратил на других женщин! Его не трогало, что он таким образом обрекает на лишения меня и детей. Жизнь для него - сплошная гулянка, я слишком хорошо изучила этот принцип, чтобы предположить, что с ним можно бороться. Он был бичом моего детства. Отец мой зарабатывал ровно столько, чтобы ему хватило на пьянку, о своих детях и их нуждах он и не вспоминал, а мать моя ему не перечила - ей лишь бы гульнуть вместе с ним. Но я не такая и детей своих хочу воспитать иначе. Развод представлялся мне наилучшим выходом из создавшегося положения для всех нас, но, возможно, мною руководила только обида. Я хотела развестись - и развелась. А теперь из-за этого страдают мои дети. - И она в растерянности уставилась на карандашный рисунок.
Джек совершенно невольно положил свою большую ладонь на ее руку. Она вскинула голову, одновременно отбрасывая прядь волос с лица, и расширившимися от удивления глазами взглянула на него. Он быстро убрал руку и пошарил глазами по стенам помещения, стараясь собраться с мыслями.
- Гм… Да… Вы поступили так, как вам казалось правильным. Н-н-нет сомнений, вы поступили разумно. Что еще можно сделать в подобной ситуации?
Она беспомощно всплеснула руками.
- Если бы Кэрмоди уделял больше внимания детям! Если бы он хоть изредка помогал нам материально! - Одна из ее красивых бровей иронически изогнулась. - Он не делал этого, даже будучи женатым. С какой такой стати он станет это делать сейчас? А моим детям между тем нужен отец. Я просто не знаю, как быть.
- Возможно, вам лучше всего продолжать делать все, что в ваших силах, - посоветовал Джек.
- Значит, по вашему мнению, я делаю все, что в моих силах?
Джек моргнул, понимая, что этим замечанием выдал себя с головой, и отвел глаза от Хеллер.
- Уж не подумываете ли вы о том, чтобы поступить на третью работу?
Она, улыбаясь, покачала головой.
- Нет. Работать в двух местах и быть детям матерью - все, на что я способна. Беда в том, что я к тому же пытаюсь быть детям еще и отцом.
- Может, идея Коди вовсе не так плоха, - выпалил Джек, не успев обдумать свои слова. - Я хочу этим сказать, что Коди, видимо, понимает: одной вам не справиться. Потому он и вывесил объявление, потому мы и… сидим здесь.
Она склонила голову набок, несколько секунд пытливо вглядывалась в его лицо и лишь после этого произнесла:
- Почему здесь я, мне понятно, а вот относительно вас у меня нет ясности.
На сей раз он решил хорошо подумать, прежде чем дать ответ. Ему в голову пришло множество вариантов. Можно сказать, например, что это неотъемлемая часть его работы, что он всей душой болеет за каждого ребенка, посещающего его школу, что он не мог пройти мимо скрытой за сухим текстом мольбы ребенка, терзаемого тревогой. Можно даже сказать, что с его стороны это проявление вежливости или обычного любопытства. Ничего особенного, случайная прихоть. Но вместо этого он с удивлением услышал, как говорит:
- А может, я собираюсь претендовать на эту вакансию.
Она, будто окаменев, долго не сводила с него удивленных глаз. Он чувствовал себя так же, будучи не в состоянии ни пошевелиться, ни что-нибудь произнести. Он же совершенно не знает эту женщину! Неужто он так опустошен в своем одиночестве, что готов доверить свою судьбу состряпанному неумелой рукой объявлению с орфографическими ошибками? Неужто потребность иметь свою семью настолько у него велика, что он не прочь связать себя узами брака только потому, что этой женщине нужен муж? Им овладело горькое чувство безграничного стыда. Если бы, откусив язык, можно было взять свои слова обратно, Джек откусил бы его тут же, не задумываясь.
А Хеллер вдруг расхохоталась. Джек в недоумении уставился на нее, раскрыв рот, она же смеялась все громче, все веселее, все заразительнее. И то подумать - все, что происходит между ними, и в самом деле смешно, смешно до абсурда. И Джек не выдержал. Губы его дрогнули, он принялся энергично гладить кончиками пальцев усы, но все же не смог сдержать ухмылку, а затем и смех.
И так хорошо ему было, что Джек всей душой предался этому занятию. Когда они наконец отсмеялись, она вытерла глаза, поставила локти на стол и сказала:
- Мне это было необходимо.
Он смущенно кивнул, а у Хеллер, вернувшейся мыслями к неприглядной действительности, лицо приняло прежнее озабоченное выражение. Джек взглянул на часы, но не заметил, какое время показывают стрелки, и вышел из-за стола.
- Пора, пожалуй, расплатиться и доставить вас домой.
- Большое спасибо.
Спустя минуту они снова сидели в машине. Она откинула голову назад и закрыла глаза. Чуть позже он заметил, что на ее губах играет легкая улыбка. Ему это было приятно. Пусть он поставил себя в дурацкое положение, но если это помогло ей избавиться от неловкости, возникшей за столом, то уже хорошо.
Он остановился перед ее домом, не зная, стоит ли ее будить, но она немедленно подняла голову и взглянула на него ясными глазами.
- Даже не знаю, как вас благодарить.
Он поспешно отвел взор в сторону, чтобы она не заметила, как он польщен ее словами.