* * *
Когда она так смотрела на него, Викеру хотелось её придушить. Он не понимал этот взгляд - сумрачный, уходящий вглубь себя, не враждебный, но неприятный. Будто она осмеливалась смотреть на него с вершины - прожитых лет, опыта… Однако он знал, что старше и опытнее - интуиция не подводила в таких делах.
О Сонном квартале паладин был наслышан. Самому не доводилось здесь бывать - что делать потомку семейства ар Нирнов в богом забытом месте, где собирается всякий сброд? И сейчас с интересом оглядывался, ощущая разочарование. Район казался самым обычным - пыльные улицы, окна, плотно занавешенные шторами, хозяйки с корзинами, спешащие на рынок, босоногие мальчишки, стайками пробегающие мимо. Да, здесь было грязнее, чем в других кварталах города, ну так и народ тут жил более бедный. Ни кровавых разборок на улицах, ни продажных девок в закоулках, призывно улыбающихся накрашенным ртами и выставляющих напоказ сомнительные прелести, ни караульных, гоняющихся за преступниками. Городские патрули за время пути не встретились вообще ни разу!
Рыжая спешилась у какого-то трактира с покосившейся вывеской, слов на которой разобрать было невозможно - так её загадили голуби, рядком сидящие поверху.
Из дверей на звук бряцающей сбруи выглянул мальчишка, она поманила его пальцем, вручила монетку и приказала сторожить лошадей. Обернулась к Викеру. Выражение её лица показалось ему напряжённым, и он невольно насторожился, привычно положил ладонь на рукоять меча.
- Идём со мной! Не стоит оставаться здесь одному…
- Я могу за себя постоять! - усмехнулся Викер, многозначительно качнув клинок на поясе.
- Это не поможет! - криво улыбнулась она и толкнула дверь.
Народу внутри было немного - человек пять. Сидели за разными столиками смирно над кружками с пивом, размышляли о чём-то с одинаковыми выражениями на лицах. Викер ощутил холодок, пробравшийся по позвоночнику под волосы на затылке. Неспроста они здесь сидели…
Тамарис подошла к стойке, за которой стоял неподвижной глыбой широкоплечий парень с совершенно разбойничьей рожей.
- Налей нам пива, трактирщик, - попросила она, садясь на высокий табурет. - Жарко нынче!
Хозяин молча нацедил два стакана мутного пива и поставил перед ней. Викер побрезговал пить такое, а она отпила половину и заметила:
- Да, Зубатка, пиво здесь по-прежнему дерьмо!
Пятеро в зале, отвлекшись от кружек, посмотрели на нее с нехорошим интересом. Викер чуть развернулся, чтобы видеть их, прикидывая про себя, кто осмелится напасть первым.
- Ты меня знаешь? - удивился громила за стойкой. - Открой лицо!
Тами скинула капюшон. Трактирщик сделал шаг назад, осеняя себя охранным знаком Великой Матери. Викер невольно поморщился - отступники, оказывается, еще встречаются в столице!
- Тами! - воскликнул парень. - Глазам не верю! Тамарис!
- Не так громко, Зубатка, - засмеялась она, - не от хорошей жизни я приехала…
- Ходят слухи… - понизил голос тот, - о Фаэрверне и других монастырях.
- Это не слухи, - помрачнела рыжая. - Он здесь?
- Где ж ему быть? - удивился трактирщик.
- Как он?
- Здоров как бык и ревет по-прежнему, - ухмыльнулся парень. - И, думаю, будет дико рад видеть тебя!
- Вот в этом я сомневаюсь, - пробормотала Тами и поднялась, бросив на стойку монетку. - Мы оставили лошадей у входа с каким-то мальчонкой. Проследи, чтобы их почистили и накормили.
- Этот мальчонка - мой сын Дак! - не без гордости сообщил трактирщик. - Смышлёный, шельмец! Считает быстрее меня!
- Так тебе и надо! - улыбнулась Тами и положила руку ему на плечо: - Ужасно рада тебя видеть, Зубатка!
- И я тебя, Огонёк! - расцвёл устрашающей улыбкой парень.
Викер вдруг пожалел, что у него нет никого, кому он мог бы порадоваться так искренне! За годы служения Единому как-то ничего не осталось в жизни: ни верных друзей, ни сердечных привязанностей. Был брат, которому он верил, как себе. И именно его нож оказался у Викера между лопаток!
Рыжая подходила к лестнице на второй этаж, и её движения становились всё медленнее и медленнее. Будто на ногах повисали невидимые кандалы, делающие шаг короче. Что связывало её, монахиню Великой Матери, с этим опасным местом, в котором каждая доска кричала о крови и насилии, а тёмные пятна на полу, хоть и были замытыми, но оставались заметны? Перед двустворчатыми дверями, к которым вела лестница, она остановилась и скинула плащ резким движением, словно ей стало жарко. Викер невольно протянул руку, принимая его. Отчего-то сейчас он воспринимал Тамарис не как отступницу, не как монахиню, но как женщину, которая нуждается в поддержке. И она снова одарила его взглядом ореховых глаз, однако на этот раз сквозь неприязнь проступила на мгновение и пропала благодарность испуганного ребенка.
Она толкнула створки с резким ‘хэ’, будто била шестом.
Перед глазами предстала большая комната, увешанная оружием и доспехами, и разделённая на зоны: жилую, с кроватью, обеденным столом у окна, удобными креслами и камином у дальней стены, - справа, и слева - со шкафами, забитыми книгами, с тяжелыми сундуками. Викер никак не мог понять, кто по профессии хозяин этой комнаты? Библиотекарь? Купец? Ростовщик? Оружейник?
С кресла у камина резко поднялся огромный, как гора, седой мужчина. Несмотря на седину, черты тяжелого лица оставались красивыми, густые брови - чёрными, что создавало странный контраст с седой головой. Не говоря ни слова, он ринулся к вошедшим. Викер шагнул вперёд, вставая рядом с рыжей, но она вдруг всхлипнула, бросилась к незнакомцу, поднырнула под его руки и повисла у него на шее.
- Тами, девочка моя, - сдавленным голосом пророкотал мужчина - такой бас сложно было утихомирить эмоциями, - жива, слава Богине! Я слишком поздно получил сообщение от своих осведомителей о том, куда и с каким приказом направляется отряд стервятников!
Рыжая на мгновенье отстранилась от него, а затем судорожно вздохнула и снова прижалась.
- Я и не знала, что так скучала по тебе, ата, - сказала она, не стыдясь слабости и заливаясь слезами, - не знала!
Викер поднял брови. Ата? Так простолюдины ласково называли отцов. Неужели этот громила, непонятных дел мастер, её отец? Они вовсе не похожи!
Паладин незаметно оглядел комнату снова, ища какой-нибудь памятный портрет. Но нет, дощатые стены не были украшены ничем, кроме оружия и доспехов. Разного размера и стоимости, надо сказать, доспехов. Словно… их снимали с разных людей. Ар Нирн невольно поёжился и вновь посмотрел на спутницу. Та стояла рядом с гигантом, а он гладил её лицо огромными ладонями с такой нежностью, что у паладина защемило сердце.
- Кто это с тобой? - бросив на него короткий взгляд поинтересовался хозяин заведения.
- У него свои счёты с Первосвященником, - коротко ответила рыжая.
Громила нехорошо усмехнулся:
- У многих уже свои счёты! И даже с процентами! Давай сядем, Тами, надо поговорить.
- Давно надо, - пробормотала она, и Викер с удивлением услышал в её голосе извиняющиеся нотки.
- Эй, ты, - позвал седой, - не стой столбом, садись с нами! Трептангу будешь?
- Это…
‘…Пойло?’ - чуть было не ляпнул паладин, но вовремя опомнился и довершил:
- …Неплохо!
Хозяин достал оплетённую кожаным ремешком флягу, плеснул в стоящие на столе глиняные чашки прозрачную жидкость. Поднял свою, посмотрел на Тами подозрительно блестящими глазами.
- За тебя, дочка! За твоё возвращение!
‘Значит, дочка!’ - выливая в себя мерзкое пойло, с удовлетворением подумал Викер.
Рыжая выпила трептангу, не морщась, но, поставив чашку на стол, покачала головой, не соглашаясь:
- Я не вернулась, ата! Здесь проездом. Меня ищут и рано или поздно найдут!
Седой показал непристойный жест.
- Вот они найдут теперь, дочка! Вывезу тебя на корабле в одну из сопредельных стран.
- И что дальше? - с горькой усмешкой спросила она. - Жить на чужбине и ждать неведомого?
Громила покосился на Викера, проворчал сдержанно:
- Очень даже ведомого…
- Я уеду, ата, - неожиданно изменила тон рыжая, - если ты и твои люди помогут мне забрать из Тризана то, что увезли паладины Первосвященника из Фаэрверна.
- Золото? Сакральные принадлежности? Артефакты Богини? - изумился тот. - Тами, дочка, неужели тебе есть до них дело?
- Я могла бы ответить, что уродилась в папочку, - покачала головой та, - однако все гораздо сложнее. Они забрали кое-что, принадлежащее Великой Матери, и это не золото, не побрякушки и даже не святыни…
Викер насторожился. Он и седовласый молча смотрели на женщину, ожидая ответа. Но она только пожала плечами:
- Скажу позже! Отец, нам с моим спутником надо пробраться в Тризан!
- Не проблема! - легкомысленно отмахнулся громила. - Воспользуетесь городской канализацией, проводника и прикрытие я дам! Но что дальше?
- А дальше… - Тамарис перевела взгляд на Викера, - он подскажет, где Первосвященник прячет свои игрушки!
- Он, что, знает? - прищурился седой.
Ар Нирн кивнул и не отвёл взгляда. С минуту они сверлили друг друга глазами, и ни один не желал отступать. Выдержать взгляд седовласого оказалось очень тяжело - тот будто разбирал душу на кирпичики, выкидывая большинство и откладывая в сторону те, что представляли какой-то интерес. Но Викер выдержал. Громила посмотрел на дочь и снова нежно коснулся ее щеки. И вдруг, потемнев лицом, полез в ящик стола.
- У меня для тебя письмо, Огонёк, - сказал он.
- Письмо? - удивилась рыжая и вновь посмотрела на Викера, как тогда перед дверью - безмолвно прося помощи. - От кого?