- Посмотри, какой красивый мир вокруг. Он даст тебе то, что нужно. Ты найдешь счастье в этой жизни, ты будешь счастлива.
И любовь забыла. Она превратилась в маленькое зернышко, если такое опустить в благодатную почву, то вырастет здоровое дерево любви, а не колючий терновник, жалящий шипами. Леся хотела дотянуться и до памяти. Но сил уже не хватало, поэтому она поставила легкий блок, для того, чтобы боль не поселялась больше в этом сердце и, шумно вдохнув, вернулась обратно.
Пот градом катился по ее лицу, тело била нервная дрожь. Она так и не смогла понять, что и зачем только что делала. Силилась вспомнить, но память решила преподнести ей подлянку в виде воспоминаний и обрывков чувств женщины. Матрена сладко спала, положив руки и голову на стол. Леся собрала оставшиеся силы, шагнула к двери, и обернулась, уже открыв двери.
- Спасибо. За все. - Произнесла она и захлопнула двери, слабо понимая, куда идет и зачем, но однозначно подальше отсюда.
* * *
Растерянная Леся держала путь на самую окраину хутора в домик к девушке, которую по праву могла считать своей единственной подругой. Несколько лет назад они с Миладой столкнулись на тропке, ведущей к местной лавочке, в которой можно было прикупить всего, да по чуть-чуть. Леся же по наказу отца относила лавочнику лисьи шкурки. Он заказал их у отца на шапку своей жене. Девушка, как всегда, шла, не отрывая глаз от тропки, весело извивающейся и бегущей до самой лавочки, а взбалмошная и где-то даже вздорная Милада вылетела взбешенным демоном из лавчонки, поминая хозяина и всех его родственников вплоть до седьмого колена. Так они столкнулись. Ведьмочка едва не сшибла Лесю с ног, да еще и обругала последними словами. На середине своей во истину глубокомысленной тирады Милада примолкла, потому как Леся подняла глаза и уставилась на кипящую от праведного гнева девицу тяжелым взором. Милада нисколько не испугалась, не охнула и даже чернявой бровью не повела. Она только восхищенно выдохнула: "Едрить твою налево!" и потащила Лесю к себе домой. Так они и подружились.
Милада была знахаркой, которая выдавала себя за травницу, так безопаснее. Пусть новый император и смотрит сквозь пальцы на травников, но от знахарей до ведунов дорога не долга, особенно для тех, кто не разбирается в магии. В Верховцы она приехала после того, как ее бабушка умерла. Жить в том доме она больше не захотела. Верховцы же привлекли девушку тем, что находились достаточно далеко от столицы, до крупного города семь дней пути, да и хутор сам по себе тихий, не приметный. Здесь на травницу особого внимания не обратят, да и лекари не воспринимали ее как угрозу. К ней приходили погадать, приворожить, да проклятие снять. За остальным люди бежали в богатую избу аптекаря, которая находится в самом центре хутора, либо в аптечную лавку.
Милада оказалась на редкость дружелюбной и общительной. Дни, когда Матрена уезжала в город со шкурами, а отец как всегда был в лесу, Леся неизменно проводила у подруги. В такие, редко выпадающие минуты, они пытались выяснить, к какой же расе принадлежит Леся, и к какому типу отнести ее магию. В том, что она ведунья, Милада не сомневалась ни минуты. Во всяком случае, магический потенциал у этой неприметной деревенщины был такой, что она без труда могла навести на себя морок, да такой, что у местных жителей, не знакомых с магией, которая к тому же находилась под запретом, волосы дыбом становились.
Позже выяснилось, что она может лечить болезни одним прикосновением. Это было проверенно на сыне кузнеца Макарии, который явился с застаревшим проклятием, переданным ему при рождении от матери. Мать его в молодости еще та штучка была, всех молодцев с ума сводила. Вот чья-то женка и постаралась. А за грехи родителей, как известно дети отвечают. Милада долго билась над больным и добивалась кратковременных результатов, но снять полностью не могла. Такая зараза не развеивается в "никуда", она переходит на горе-знахаря, а тот и помереть от неё может, и на всю жизнь дар потерять. Другое дело, если б колдун, наславший это проклятие, жив был, а так уже и отсыл назад не сделаешь. А делать переклад больной отказался. Шутка ли, свести проклятие на вещь, да продать ее живому человеку, а тот как оденет ее на себя, так все проклятие и заберет… Да только Леся, заглянувшая на огонек, подошла к Макарию, ручку ему на лоб положила, да глаза закрыла. Милада и слова сказать не успела, чтоб та и на сажень не приближалась к нему. Только почувствовала поток неизвестной магии. А через пару минут Леся отскочила от парня, как ошпаренная, да испариной вся покрылась, еле-еле Милада успела ее под руки подхватить. А Макарий с тех пор и забыл про проклятие. Куда оно делось? Неизвестно.
Изначально общение девушек строилось на безумной любви к загадкам и экспериментам одной и желании избавиться от одиночества другой. Но прошло время, и Милада искренне привязалась к девушке. Но и опытов своих не оставляла. Она ездила в город, привозила книги по магии и истории государства Берянского, в надежде найти хоть одно упоминание о подобном даре, но все впустую. Ни малейшей ниточки, ведущей к разгадке дара Леси, найдено не было.
Кто она? С виду человек и примеси чужой крови на глаз не определишь, будь то ушастый эльф, вампир, дракон, батрог или зарусич. Хотя в Берянском государстве, да и на остальных материках, жили только люди, об остальных расах Миладе было известно со слов бабушки, которая рассказывала байки про то, что в далекие времена, когда еще не было единой веры, жили на земле разные расы… Чем черт не шутит, может Леся и есть далекий потомок одной из таких рас. В бабушкиных сказках в главных героях часто просыпалась кровь далеких-далеких предков.
Сама Леся долгое время считала, что одержима бесами, этим она объясняла и нелюбовь матери, и опасения деревенских, и способности свои. Миладе долго пришлось ее уговаривать и доказывать, что подобное предположение - бред, зачитывая целые главы из толстенного фолианта, в котором почтенный Фрол Сияющий молец всей Берянии, описывал муки и корчи одержимых…
И вот теперь вытоптанная тропка вела ее в давно знакомую избу. Там девушка надеялась отдохнуть и собраться с мыслями. Главными на повестке дня были вопросы: Что делать дальше? И куда податься? Милада много где побывала, рассуждала Леся, авось подскажет.
Деревянный сруб, в двери которого постучала Леся, принял ее тепло и радостно. Мощные искры охранного заклинания окутали девушку радостью, и она почувствовала себя, долгожданной. Ей здесь рады. Самостоятельно в дом войти Леся не решилась. Зная тягу хозяйки дома к экспериментам и разнообразным опытам, Леся даже не представляла, что может ее ожидать в горнице, рискни она зайти без предупреждения.
Двери со скрипом открылись, и на пороге появилась она. Милада. Местная ведьмочка, - так хуторчане тайком называли Миладу за вздорный характер, - которая года три назад осчастливила Верховцы своим прибытием. Иссиня-черные волосы, доходящие ей до поясницы, были растрепаны, не иначе девушка опять экспериментировала с вытяжками из трав. Зеленые глаза смотрели на подругу раздраженно и радостно. Это, к слову сказать, отличительная черта Милады, - совмещать не совместимое.
- Ну, - раздраженно протянула она, - и чего сама не заходишь? Али боишься? Я уж и охранное заклинание на тебя настроила, чтоб ты в любой момент могла забежать, когда вздумается и хату прибрала, а она все одно - стучится! Если ты хочешь меня обидеть - продолжай в том же духе и дальше…
"Нет, все-таки опять с домовым поругалась, или вовсе выгнала его…" пронеслось в уставшей голове Леськи.
Девушка могла бы и дальше распаляться и сыпать проклятиями, обвиняя весь людской род, представленный в лице одной, достаточно скромной его представительницы, но не стала. На ее лице отразилось понимание и негодование в одной колбе (сами понимаете насколько горячительная смесь). Она смачно выругалась и, схватив Лесю за плечо, втащила в избу:
- Тоже мне, ведунья недоделанная, ты ж себя так до смерти доведешь! Ты понимаешь, что нельзя тебе магичить? И вообще никому из нас нельзя - запрет! Да и не встречала я ни одного с таким даром, как у тебя! Разве ты не знаешь. Что давным-давно объявили, что магии нет! И тех, кто умел повыжгли?! Шагом марш на лавку и молчи пока, даже слова мне не говори! Пока я тебя отваром не отпою и проповедь не прочитаю! - словно змея шипела Милада.
Оклемалась Леся на удивление быстро, после отвара, щедро преподнесенного Миладой, в глазах посветлело, мир приобрел краски, а душу перестало крутить от немыслимой тоски.
- Рассказывай! - отрубила Милада, и бухнулась на лавку по другую сторону широкого дубового стола.
- А как же проповедь? - ухмыльнулась Леся, снова чувствуя в себе силы.
- Ну, если ты язвить в силах, то и проповеди подождешь, - заключила, горько вздыхая, девушка, отпивая из деревянной кружки тягучий травяной отвар. - А мне, видишь ли, силы поберечь надо и, кто знает, может опосля твоего рассказа еще чего-нибудь тебе рассказать захочу… А так, одним махом за все и получишь.
Рассказ вышел на удивление сухим и не слишком длинным. Леся поведала подруге и про то, что рассказала Матрена, и про то, как решила из дома уйти, и даже про очередной приступ магических сил. Леся чувствовала себя уютно рядом с Миладой, потому как подруга ее никогда не осуждала. Быть может, она не всегда выслушивала Лесю до конца, и главным, что ее заботило, был дар Леськи. Но сегодня подруга слушала ее на редкость внимательно и даже не перебивала.
- Значит, выходит, что ты Матрену вылечила? - Милада задумалась. Локти ее покоились на столе, изящные ручки, сжатые в кулачки, подпирали бледные щечки девушки.