- У некоторых есть и ружья, но в темноте копья служат надежнее. Впрочем, все равно на Лаймхаус уже двадцать лет никто не нападал: надо быть полным идиотом, чтобы сюда лезть. Мятежники обычно доходят до баррикад и сворачивают в соседние улицы. Защитники даже перестраиваются и специально удлиняют заслон, чтобы поймать какого-нибудь безумца.
- И как же мы пройдем?
В пляшущем свете костров герцог заметил, как хитро улыбнулся Джеймс.
- Сейчас увидите, - успокоил он.
Лишь приблизившись к баррикаде вплотную, Элайджа понял, что в основании сооружения оставлен небольшой проход, через который течет нескончаемый человеческий ручеек.
- Эту дыру закроют в последний момент, - пояснил всезнающий слуга и неожиданно закричал: - Посторонись! Дорогу герцогу!
Элайджа вздохнул. Нелепо расхаживать в толпе в парчовом камзоле, парике и башмаках на высоких каблуках, но ничего не поделаешь: титул обязывает.
- Быстрее, - поторопил Джеймс и нетерпеливо подтолкнул господина к проходу. - Говорят, скоро начнется.
- Откуда они знают? - удивился Элайджа и посмотрел на карманные часы. Яхта, должно быть, уже снялась с якоря. Но он должен, должен успеть! Нельзя пропустить встречу с Джеммой!
- Здесь все всё всегда знают, - пожал плечами Джеймс. - Вот Темза, ваша светлость. Сейчас выясню насчет лодки. Подождите немного.
Не прошло и пяти минут, как Элайджа отправил надежного парня обратно к лошадям - на тот маловероятный случай, если какая-нибудь из баррикад все-таки не выдержит натиска, - а сам устроился на узкой лавочке в хлипком суденышке и доверил свою судьбу хмурому лодочнику со странным именем Туидди.
- Должно быть, спешите на большой королевский корабль? - спросил лодочник.
- Да, - подтвердил Элайджа. - Так оно и есть.
- Бунт начнется с минуты на минуту, - заметил Туидди.
Лодка бесшумно скользила по воде. Тихий плеск весел тонул в доносившихся с берега криках.
- Королевская яхта совсем близко, - наконец выдохнул лодочник.
Элайджа стремительно подался вперед и увидел мерцающую в темноте жемчужину. Отсюда, с небольшого расстояния, яхта казалась сказочным видением, явившимся по мановению волшебной палочки. Но на пути к мечте замерли два полуразрушенных тюремных баркаса - самых жестоких, тех, в которых заживо гнили узники в цепях.
- Большинство не выдерживает и года, - хрипло произнес лодочник. Слова прозвучали подобно отчаянному проклятию.
Уже несколько лет герцог Бомон боролся за уничтожение плавучих тюрем.
- Четверть заключенных погибает, не прожив и года, - уточнил он.
От изумления Туидди даже перестал грести.
- Вам известно об их судьбе? А я думал, что богатые ни о чем подобном даже слышать не хотят.
- Я пытался добиться принятия закона о запрете тюремных кораблей. Но проиграл.
- Принятия закона?.. - эхом повторил лодочник.
- В палате лордов.
Лодка медленно двигалась мимо первого из мрачных баркасов. На палубе стояли и ходили охранники. Уж если сам король пребывал в счастливом неведении, то они-то точно знали о надвигающемся бунте. Но вот удастся ли сдержать натиск? Большой вопрос. Оставалось миновать еще один опасный объект.
Туидди плыл так близко к берегу, что тростник склонялся к лицу и непочтительно касался расшитого золотом камзола.
- Тсс, - тихо выдохнул лодочник: голос едва не затерялся в шелесте и плеске.
Элайджа присмотрелся. Красных мундиров на палубе видно не было. Но не удалось увидеть и суеты восставших узников.
- Пусто, - шепнул герцог.
Туидди подплыл к яхте и бросил веревку стоявшему у перил слуге. Тот взглянул на пассажира и быстро подтянул лодку вплотную к борту.
- Сейчас вернусь с герцогиней, - пообещал Элайджа. - Думаю, приключение ей понравится. Продолжим путь…
В этот миг яхта накренилась, словно невидимая могучая рука приподняла корпус и бросила обратно в воду.
- Началось!.. - в ужасе прошептал Туидди.
Молчаливый черный баркас, только что казавшийся безжизненным, снялся с якоря, стукнул "Перегрина" и отпрянул.
Элайджа стремительно подтянулся и запрыгнул на палубу.
- Две минуты! - крикнул он вниз.
Державший веревку лакей в страхе убежал, поэтому лодку пришлось привязать к позолоченному поручню. Лишь после этого можно было нырнуть в толпу кричащих, потерявших рассудок аристократов.
Элайджа силой заставил себя идти медленно и спокойно. Где же Джемма? Многих из гостей он знал: вот один из королевских герцогов; вот леди Фиббл, удачно упавшая в обморок в объятия собственного мужа; вот лорд Рэндалф в дурацком, съехавшем набок парике.
Вокруг возвышались пышные напудренные прически. Нет, Джемма ни за что не украсит волосы ни кораблем, ни макетом моста. Скорее розами или драгоценностями.
И вот, наконец, взгляд упал на герцогиню Бомон. Красавица оставалась у перил, в самом дальнем конце палубы. Должно быть, решила, что произошло какое-нибудь незначительное недоразумение. Но сам Элайджа уже не сомневался, что темный молчаливый тюремный баркас подошел к яхте с самыми зловещими намерениями.
Джемма стояла последней в длинной очереди к спасению и непрерывно оглядывала палубу. Искала его.
Он побежал, расталкивая гостей. К счастью, все они спешили к борту, оставляя середину свободной. Слуги торопливо спускали на воду шлюпки. Его величество уже успел спуститься и теперь сидел среди смеющихся придворных, направляясь к берегу, в то время как зловещий баркас неумолимо приближался.
Элайджа схватил жену в охапку, быстро поцеловал и потащил туда, где ждал Туидди.
- Но почему? Почему, Элайджа? - задыхаясь, прошептала Джемма.
Герцог легко ее поднял и, словно сверток с бельем, бросил вниз, в крепкие руки Туидди. Перепрыгнул через перила и приземлился на корме. Отдавать распоряжения не потребовалось.
Туидди с силой оттолкнулся веслом от яхты и направил лодку в сторону, стремясь как можно быстрее убраться прочь, подальше от жуткого места.
- Элайджа! - воскликнула Джемма, однако голос утонул в звуке выстрела.
- Ложись! - приказал он и сам бросился на дно, чтобы прикрыть жену собственным телом. Лодочник тем временем налегал на весла, не забывая проклинать весь свет.
Элайджа поднял голову и увидел, что палуба баркаса до отказа заполнилась восставшими узниками. Несколько человек уже успели перелезть на королевскую яхту.
- Бандиты, - неуверенно шепнула Джемма.
- Ты могла пострадать, - покачал головой Элайджа.
Ах, до чего же она была хороша! Секрет неотразимой прелести таился не только в пышных золотистых волосах, ярких выразительных глазах и нежной волнующей груди. Поворот головы, улыбка, движение изящной руки - каждый жест, каждое движение вызывали восхищение и восторг. Герцог сжал тонкие пальчики, медленно снял перчатку и прижал к губам теплую ладонь.
Прикосновение заставило сердце биться быстрее, чем во время безумного прыжка через баррикаду верхом на коне, громче, чем в минуты лихорадочных поисков на палубе яхты.
- Элайджа, - едва слышно прошептала Джемма, не отводя зачарованного взгляда.
И вдруг она оказалась в объятиях мужа. Лодка уверенно рассекала воды Темзы, а на корме, не замечая ничего вокруг, герцог Бомон страстно целовал собственную жену.
Глава 3
Джемма выглядела разгоряченной, взволнованной и счастливой. Такой счастливой Элайджа не видел ее… очень давно, должно быть, с первых дней замужества.
Со временем они привыкли скрывать друг от друга чувства.
А сейчас она радовалась не только благополучному избавлению, хотя им удалось беспрепятственно выбраться на берег, сесть в наемный экипаж и отправиться домой. Всю дорогу Элайджа жарко целовал жену - просто потому, что не мог не целовать, потому, что она отвечала на ласки с такой непосредственной, неподдельной искренностью, какой он не помнил с первых неловких объятий.
Всем его существом завладело одно настойчивое желание - оно накатывало с силой морского прибоя: едва ступив на порог, взять Джемму на руки и отнести наверх. К черту слуг с их сплетнями. Сразу в спальню!
Экипаж остановился, и Джемма первой спустилась по откидной лесенке, не забыв слегка наклониться, чтобы не стукнуться головой.
Сейчас ее трудно было узнать. Облако чувственности, плотной вуалью окутавшее ее в экипаже, испарилось в мгновение ока. Навстречу дворецкому поднималась сдержанная, величественная герцогиня. Казалось, вовсе не эту гордую леди только что с огромным трудом спасли от неминуемого жестокого насилия. Никто бы не поверил, что красавица вернулась с захваченного мятежниками корабля, а не из роскошного, сверкающего огнями бального зала.
Перепрыгивая через две ступеньки, Элайджа взлетел по лестнице, схватил герцогиню за руку и потащил в гостиную, нелюбезно захлопнув дверь перед самым носом дворецкого.
- Элайджа! - с улыбкой воскликнула Джемма. - Право, стоит ли…
Он не дослушал и не дал договорить: в требовательном поцелуе воплотилась острая потребность немедленно сделать Джемму своей. Во всех возможных смыслах. Только сейчас открыто, бурным потоком выплеснулся тот страх, который он ощутил на яхте, увидев любимую в полном одиночестве, без поддержки и защиты. А ведь могло произойти все, что угодно, вплоть до самого страшного.
- Ты моя. - Сейчас его голос ничем не напоминал обычный ровный баритон государственного мужа. Простые слова прозвучали властно, повелительно. Возражения, и даже сомнения не допускались. - Я… Тогда, много лет назад я отпустил тебя, - вымолвил он, отстранившись и тяжело дыша.
- Да, - отозвалась Джемма неровным взволнованным шепотом.
- Больше не отпущу. Никогда. - Слова прозвучали с отчаянной решимостью.