- Значит, ты вся в сперме проснулась, - задумчиво произнесла проводница. - Вот козел! Что за удовольствие трахать спящую девушку?
- Зато она не сопротивляется.
- Да уж, приятного мало. Ладно, вычеркни это из памяти и живи дальше.
- Но ведь этот гад может быть больным, я же ничего про него не знаю.
- Приедешь - сдашь анализы.
- А если у него СПИД?
- Не кличь на себя беду. Вот увидишь, все обойдется. А этому коню педальному еще срок хороший вкатят, по полной программе. Упечешь его в тюрьму за изнасилование и получишь хоть какое-то моральное удовлетворение. Обидчик должен быть наказан. Только тебе нужно сегодня же пройти экспертизу. Доказать факт изнасилования можно только по горячим следам, потом будет поздно. Ничего не докажешь!
- Я в милиции про изнасилование говорить не буду, - заявила я.
- Почему?
- Потому что мне стыдно.
- А чего стыдиться-то? Тебе просто не повезло, что ты попала в подобную ситуацию. Ведь это могло произойти с любой девушкой, оказавшейся на твоем месте. Вот из-за таких, как ты, насильники так вольготно себя чувствуют. Тебе стыдно, видите ли, другой тоже. Насильнику все с рук сходит, и он будет насиловать дальше, потому что никто не хочет его наказать. Да их кастрировать надо! В камере знаешь, что с насильниками делают?! Вот там их действительно наказывают!
- Я про изнасилование говорить не буду, - покачала я головой. - Я скорее от позора повешусь.
- Как знаешь. Но вешаться не надо, ты и так пострадала.
- А если я забеременею? У меня как раз опасные дни.
- Аборт сделаешь. Не будешь же ты ребенка от насильника рожать.
- Многие женщины после первого аборта детей не могут иметь…
- Рано паникуешь. Успокойся. В жизни все бывает. Я, между прочим, тоже после первой беременности аборт сделала и после троих детей родила. Вот так! Так что ты на всех не равняйся. Главное, чтобы у этого молодого и интересного СПИДА не оказалось, а все остальное элементарно лечится: и гонорея, и сифилис, и все что угодно. Сейчас медицина вон как далеко шагнула, только вот СПИД еще лечить не научились. Знаешь, сколько случаев, когда больные СПИДом умышленно здоровых заражают? Ведь СПИД еще и психику нарушает. Больные СПИДом хотят отомстить всему миру.
Увидев, что меня залихорадило, проводница поняла, что перегнула палку, и попыталась исправить положение.
- Ну что ты затряслась, как осиновый листок? Я уверена, что все обойдется. Вот увидишь.
В этот момент в купе проводников заглянула напарница Надежды и с беспокойством сказала:
- Надя, а ты чего сидишь-то? Скоро Симферополь. Дел полно.
- Да тут девушку ограбили.
- Пусть в милицию обращается. Внимательнее нужно быть. Это же поезд как-никак, нельзя терять бдительность.
Я тихо всхлипнула и, пробормотав: "Извините", направилась в свое купе.
Глава 2
Поезд остановился. Симферополь. Я с тоской наблюдала за выходящими на перрон пассажирами. Люди толкались, суетились, вытаскивая громоздкие вещи и подгоняя детей. Как только вагон опустел, ко мне в купе заглянула проводница Надежда.
- Приехали, дорогая. Выходи.
- Одну минуточку, Надя. У меня к вам просьба. Вы, пожалуйста, не говорите никому, что меня изнасиловали. Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал. Вы меня понимаете?
- А кому я скажу? У нас же с тобой общих знакомых нет, - удивилась моей просьбе проводница. - Я же не собираюсь выйти на улицу и кричать, что над тобой надругались.
- Да мало ли, хотя бы милиции. Ведь, возможно, вас тоже допрашивать будут.
- Ты все-таки решила написать заявление?
- А куда мне деваться? Хотя я прекрасно понимаю, что никто никого не найдет, но все-таки, чем черт не шутит… Ведь у меня ни копейки нет. Сволочь грабитель ничего не оставил.
Проводница полезла в карман и протянула мне сто рублей.
- На, возьми. Я, конечно, понимаю, что это не деньги, но, извини, больше дать не могу. Поменяешь на гривны, хоть попить себе купишь. Здесь такая жара стоит, караул.
- Спасибо.
Я вышла из вагона, оглянулась и, увидев неподалеку милиционера, подошла к нему.
- Здравствуйте, я только что приехала на московском поезде. Меня ограбили…
В отделении я провела целую вечность. Написала заявление, пыталась вспомнить, как выглядел грабитель, и подробно рассказывала, как произошло наше с ним знакомство. Я перебрала все предложенные мне фотографии подозреваемых и почувствовала полнейшее разочарование - ни на одном из снимков не было человека, хотя бы отдаленно похожего на Николая. Один молоденький милиционер кидал на меня самые недвусмысленные взгляды, словно давал понять, что он совершенно не против продолжить наш разговор где-нибудь за территорией отделения милиции. Я старалась не обращать внимания на его хамское поведение и ощущала напряжение: видимо, так на меня влияла окружающая обстановка. Мне хотелось как можно быстрее покинуть стены этого мрачного заведения, выйти на улицу и вдохнуть воздух полной грудью. Как только малоприятная беседа подошла к концу, я с облегчением встала, вздохнула и вышла на улицу.
Не зная куда идти, я остановилась на пороге и вдруг услышала, что меня кто-то окликает. Смахнув выступившие слезы, я обернулась. Меня нагонял тот самый нагловатый милиционер, который на мне дырки проедал своими взглядами.
- Гражданка, вы сейчас куда? У вас же денег нет!
- Это точно, - еле слышно ответила я и отвела взгляд в сторону.
- Ты можешь с моего телефона родственникам в Москву позвонить и попросить их выслать тебе денег, - перешел милиционер на "ты". - Пусть срочным телеграфом деньги вышлют, ты хоть тогда спокойно до дома доберешься.
- Я не буду звонить родственникам.
- Но почему?
- Потому что мне не хочется их расстраивать. По крайней мере пока… А там видно будет. Хотя… Если не жалко, то я была бы тебе очень признательна, если бы ты разрешил мне позвонить в Москву. Понимаешь, я действительно без копейки. Так по-идиотски всё получилось…
- Без проблем. - Милиционер полез в карман и достал мобильник: - Звони. У тебя мобильный-то был хороший?
- Я все в заявлении указала. Кражу мобильного-то еще можно пережить, хотя в его памяти были нужные телефоны. А вот побрякушки…
- На тебе что, было так много золота? Ты как елка новогодняя была увешана украшениями?
- Нет, конечно. Я же на отдых собралась, а не на светскую тусовку. На мне были серьги и браслет из очень хорошего белого золота с приличными бриллиантами. Они немалых денег стоили. Это мои фамильные драгоценности, они переходили из поколения в поколение. Повезло же кому-то!
- А зачем ты такие ценности в дорогу надела?
- А я их и не снимала. Мне с ними как-то теплее.
Я набрала номер телефона родителей и, услышав в трубке голос матери, как можно более спокойно произнесла:
- Алло, мамочка, это я.
- Настя, ты доехала? - тут же обеспокоенно спросила мать.
- Не переживай. Я уже в Симферополе.
- А мы с папой тебе постоянно звоним, а у тебя мобильный не отвечает.
- Мама, вы с папой за меня не переживайте, у меня все хорошо. Все в полном порядке!
- А почему у тебя телефон не работает?
- Я зарядное устройство забыла.
- А как же ты теперь без мобильника будешь?
- Мам, не переживай. Я буду звонить тебе из телефона-автомата.
- Настя, Вадик приходил. - Голос матери стал таким грустным, что у меня защемило сердце. - Мы с ним посидели, поговорили, чаю попили.
- Мама, ты же знаешь, я не хочу ничего слышать о Вадике.
- Любит он тебя.
Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:
- Мама, человек, который любит женщину, никогда не поднимет на нее руку. Ты понимаешь?
- А Вадик что, на тебя руку поднял?
- Помнишь, я пришла домой с огромным фингалом под глазом?
- Помню…
- Ты еще боялась, что у меня сотрясение мозга. Я тебе тогда сказала, что на меня хулиганы напали. Так вот, это была работа твоего любимого Вадика.
- Он не мой любимый, а твой, - тут же сказала мать. - А за что он тебя так?
- За короткую юбку и за то, что я улыбнулась его другу.
- Бог мой! Никогда бы не подумала. Может, он пьян был?
- Ничем нельзя оправдать рукоприкладство.
Заметив, что стоящий рядом молоденький милиционер заметно нервничает, показывая мне знаками, что пора заканчивать разговор, я сказала:
- Мама, я тебе позвоню. Ты не волнуйся, все хорошо. Просто я звоню с чужого мобильного.
- Что ж ты мне сразу про Вадика-то не сказала? - Эмоции переполняли мать настолько, что она слышала только себя и проигнорировала мои слова. - Зачем ты его выгораживала? Сегодня же поговорю с его матерью! И очень серьезно! А то Ленка меня уже просто замучила, спрашивает, что между вами произошло, а я и не знаю, что ей ответить. Представляю, какое у нее будет лицо, когда она узнает, что ее сын руки распускает.
- Мама, пожалуйста, ничего не надо! Он уже взрослый парень и должен сам отвечать за свои поступки. Какого черта ты будешь на него жаловаться?!
- Почему сразу жаловаться? Просто Ленка считает виноватой тебя. Мол, это ты такая-сякая, незаслуженно обидела ее сыночка. Он такой хороший, идеальный весь. Он тебя любил, а ты так нехорошо с ним обошлась. Вот пусть она теперь и знает, какой у нее идеальный сыночек. Козел ее сыночек! Я так и скажу, что он у нее козел.
- Мама, если бы я знала, что ты расскажешь все его родителям, я бы ничего тебе не говорила, - вырвалось у меня.